Ну и какой же вывод делаешь? спросил Демин, выслушав Коробова.
Жаль, конечно, времени, хотя потратили мы его все-таки не совсем зря, но придется передавать дело военной прокуратуре. Схема известная: хищения, потом безысходность. Понял, что так или иначе погибать, а тут примешалось личное, и пьянство тоже сыграло свою роль.
Так, Демин ненадолго умолк, прикрыв глаза, а документы умершего военпреда зачем? Вы нашли их?
Ну, зачем понятно, Коробов ощутил, отвечая, все же некоторую неуверенность, хотел Скирдюк бежать поначалу. Он и сбежал бы, но что-то, очевидно, еще не было подготовлено, тогда он завернул к Наиле, выпил там, вошел в раж, а о дальнейшем я уже докладывал. Ну, а то что умерший был военпредом, да еще химиком пожалуй, случайность. Мог он быть и летчиком, и певцом из военного ансамбля. Скирдюку это, возможно, было безразлично.
Так полагаешь? Демин задумался снова. Вот что, Лев Михайлович, сказал он, вспомни, нет ли каких-то, может быть, незначительных на первый взгляд обстоятельств, которые все-таки задевают тебя? Допустим, Гарамов прав, когда утверждает, что снайперский кружок у Тамары, химическая лаборатория у Наили совпадения. Сейчас и вправду редко кто не имеет отношения к армии, вооружениям, стратегическому сырью. Тут уж каждый хлопкороб и то на военном производстве. Я не об этом, ты понимаешь. Так что же все-таки еще?
Коробов помялся.
Кроме документов военпреда, товарищ полковник, разве что еще одна загадка, но это уже настоящая. Понимаете, я лично обследовал комнатушку Наили и нигде не нашел ни следа от третьего выстрела, ни третьей гильзы. В теле у нее (медэксперт дал заключение) две раны. А между тем все свидетели показывают в один голос, что выстрелов было три.
Я помню, Лев Михайлович, все, что ты рассказывал мне по этому поводу, прервал его Демин, но меня беспокоит еще одно, тоже вроде бы незначительное обстоятельство: дверь вырвали вы, что называется, «с мясом», значит ключ-то должен был в скважине остаться, поскольку Скирдюк заперся изнутри? В крайнем случае, вы должны были обнаружить ключ где-то неподалеку. Но вот же, как ты докладывал сейчас, ключа вы не нашли. О чем это говорит?
О чем, товарищ полковник? в некотором недоумении переспросил Коробов.
Не будем, как всегда, строить домыслы, Демин поднялся, работу надо продолжать. Даю вам еще неделю. Это уже окончательно. Да, остановил он Коробова, когда тот, четко
повернувшись, уже направился к порогу, обследовали Скирдюка?
Психически он вполне здоров, как и следовало полагать.
Ладно. О следующих ваших действиях мы уже договорились.
Беремся за Мамеда Гусейновича.
С богом, как говорили предки. Но все-таки имей в виду третий выстрел...
И еще одно, товарищ полковник. Вот, валялась эта коробка неподалеку от барака. Брошена, судя по всему, недавно.
Демин внимательно оглядел «Северную Пальмиру». Он уже был занят чем-то другим, однако сказал:
Зайди к экспертам. Они тебе через пять минут восстановят номер телефона. Вместе с пропавшим ключом это может открыть многое.
Уже не оставалось сомнений в том, что старшину Скирдюка и экспедитора Зурабова связывали не только предполагаемые родственные узы, но главным образом совместные махинации с мясом и маслом, самыми дефицитными и дорогими продуктами во время войны. Становилось понятным («более-менее», все же уточнил для себя Коробов) и то, почему Скирдюк сам ищет смерти. Он понимает, что все равно погиб, и потому не хочет, как говорят преступники, «топить» сообщников. Возможно, того же Зурабова, которому он многим обязан. Зурабов, очевидно, спасал его от разоблачения во время нежданных ревизий, а к тому же не исключено, что именно Зурабов выкрал для него у жены документы умершего Назара и, наверное, даже постарался обеспечить Скирдюку побег под именем своего приемного сына. Возраст Скирдюка примерно тот же, что у Назара. Они даже внешне похожи и, не умри Назар Зурабов от гангрены, он прихрамывал бы так же, как Скирдюк.
Однако все это снова же только догадки. Тем паче, что по-прежнему остается неясным главное: почему была убита Наиля Гатиуллина? Уж коль скоро решил Скирдюк бежать под чужим именем, то делать это следовало как можно тише. Единственно разумное предположение Наиля знала, что ее ненадежный дружок давно обворовывает и без того не очень жирный курсантский котел, а теперь вот решил и вовсе исчезнуть. Она могла разоблачить его, значит, по всем воровским законам, ее следовало убрать.
Но могла ли Наиля знать о преступных делах Скирдюка? Неужто он, в минуту мужского благодушия, а может, и впрямь чтоб пробудить, наконец, ее нежность, похвалялся своими барышами? Выходит, весь этот роман с Наилей всего лишь спектакль, подготовленный Скирдюком и не очень умело исполненный им с использованием таких наивных деталей, как книжонка о любовной драме, разыгравшейся когда-то между пресыщенными людьми на фешенебельной французской вилле?
Но выстрелы, выстрелы... К чему они? Ведь Скирдюк был намерен поначалу отравить Наилю, усыпить ее огромной дозой люминала, значит совершить все безо всякого шума. Впрочем, и здесь существует логическое объяснение. Даже ребенка невозможно заставить что-то выпить насильно. Следовательно, исчерпав все средства, Скирдюк дошел до исступления, тем паче, что был он изрядно пьян, и тогда застрелил Наилю. Уже не владея собой, как говорится в подобных случаях.