Если я сама не захочу, ничего такого не случится.
Если ваша фамилия «Морган», то вы захотите.
Даже с вами?
А что? С родственником даже еще лучше. Все-таки не чужой человек
А если ваша фамилия «Тайлер», то вы обязательно затаитесь в лощине, дождетесь пока кое-кто пройдет мимо вас, а затем выстрелите ему в спину.
Я никогда ни в кого не стрелял.
Но ведь мы просто разговариваем про фамилии, не так ли? Некоторым людям имя дано для одного, другим для другого.
Я имел в виду лишь то, что склонность к некоторым поступкам бывает заложена у человека в крови.
Вот и я говорю, что дело только в крови, в ней одной.
И если это так, то вам лучше постараться перебороть это в себе?
Чего ради?
Если вы сама не можете этого понять, то уже никто вам объяснить не сможет.
А может быть я уже пробовала бороться. И ничего этим не добилась. Может быть, я уже устала от борьбы. Может быть, мне просто хочется вырваться. Может быть, я хочу просто быть плохой.
Ну, это уже не разговор
Да, не разговор. А единственный выход.
Не прогоняй меня.
Ты должна уехать.
Я не переживу этого.
И внезапно она расплакалась, обняла меня руками за шею и принялась рассказывать о том, что ей пришлось пережить, и что я должен, просто обязан ей помочь. Затем, немного успокоившись, спросила:
Неужели ты так и не узнал меня?
Нет, я же уже три раза сказал тебе, что я тебя не знаю.
Я Кейди.
Кто?
Твоя малышка Кейди. Та, которую ты так любишь.
Если бы я только мог написать, как я заключил ее в свои объятия и сказал, что она теперь обязательно должна остаться со мной, потому что она моя дочь, и что я готов на все ради того, чтобы помочь ей и сделать ее счастливой, то я бы так и сделал, ибо последующие события могли бы поставить под сомнение чистоту моих первоначальных намерений, как если бы я совершенно не отдавал себе отчета в своих действиях. Но только все это было не так. Я обнял ее, сказал, чтобы она оставалась, уступил ей дальнюю комнату, а сам забрал свои одеяла и ушел спать а сарай, где у меня стояла еще одна койка. Но все это время сердце бешено колотилось у меня груди, и все это время я понимал, что она знает, какие чувства я испытываю к ней, и ей нет до этого ровным счетом никакого дела.
Глава 2
В каком смысле?
Это все за-за мужчины, да?
Если его можно назвать мужчиной.
Но что он тебе сделал?
Он бросил меня.
А еще что?
Больше ничего.
Это было погожее воскресное утро, она сидела на крылечке, греясь на солнышке, и на ней было все то же розовое льняное платьице, которое она надела специально для того, чтобы помочь мне покормить скотину. Я пробормотал что-то насчет того, что мне очень жаль, и поспешил перевести разговор на другую тему, заведя речь о том, чего нового в Блаунте, где Белл была хозяйкой пансиона, в котором жили рабочие с шахты Льюэлин 3. Но затем она вдруг передумала и пожелала продолжить прервавшуюся было беседу.
Хотя нет, это не все. Далеко не все. Ведь мне нечего было тебе возразить, когда ты говорил о Морганах, не так ли? Это потому что я все знаю. Мне было двенадцать, когда я словно
прозрела, и тогда же до меня дошла суть происходящего вокруг. Джейн осознала это еще раньше меня, и мы с ней много обсуждали это, уверяя друг друга в том, что уж с нами-то ничего подобного вовек не случится. А еще мы решили, что виной всему простое человеческое невежество и необразованность. Ведь Белл, к примеру, даже читать не умела. И затем мы решили, что обязательно закончим среднюю школу, даже если ради этого нам и пришлось бы каждый день добираться туда и обратно на автобусе. А потом заболела Белл.
Ясно, допилась-таки.
Это была болезнь легких.
Хочешь сказать, что у нее и в самом деле были больные легкие?
Доктор сказал, что это не опасно, но впредь ей нужно быть осторожней и ни в коем случае не переутомляться так что одна из нас должна была взять на себя работу по дому. Джейн сама вызвалась помогать ей.
Очень мило с ее стороны.
Да, она просто чудо.
А меня она еще не забыла?
Нет, не забыла. Мы с ней часто вспоминали тебя, и, вообще-то, в школу мы решили пойти отчасти и из-за тебя тоже, потому что знали, что ты умеешь читать, писать и еще ходишь в церковь. И вот я пошла в школу, а она занималась дома по моим учебникам. Учиться я закончила «на отлично», а в прошлом году мне предложили работу в Блаунте. Место учительницы в начальной школе. Это вызвало много разговоров. Еще бы, дочь углекопа учит детей в школе. Об этом даже в газете написали.
Что ж, я очень горжусь тобой.
Я тогда тоже очень собой гордилась.
Она замолчала, задумчиво глядя на ручей, и я тоже ничего не сказал, ибо если она не желала рассказывать мне об этом, неволить ее я не хотел. Но затем она все же продолжила прерванный рассказ.
А потом в моей жизни появился он.
Кто «он»?
Уош Блаунт.
Он имеет какое-то отношение к этой угольной династии?
Его отец хозяин Льюэлина. И именно потому что старик сам когда-то был углекопом, он считает, что дочь шахтера не пара его мальчику, и хочет, чтобы Уош непременно женился на девушке из богатой семьи, последовав примеру его старшей дочери, что теперь живет в Филадельфии. Старик постоянно твердил Уошу об этом. И вот на Пасху он бросил меня.