Интересно, сказал он. Я увидел несколько моментов, которые мне случалось видеть и раньше. В былые времена, в туннелях. Но ничего такого, что навело бы меня на мысль именно о «туннельных крысах». Что за нить привела вас к Медоузу и вообще к нашей братии?
Прежде всего наличие взрывчатки С-4, сказала она. Наши криминалисты обследовали железобетон в месте пролома. Они обнаружили там следы взрывчатого вещества. Проведенные анализы показали, что это С-4. Я уверена, что вам знакомо это вещество. Оно было на вооружении во Вьетнаме. Его применяли «туннельные крысы», в частности, для подрыва туннелей. Дело в том, что сейчас проще добыть другую, гораздо лучшую взрывчатку с большей удельной силой разрушения, более простую и менее опасную в обращении. А также более дешевую. Поэтому мы точнее, люди из лаборатории пришли к выводу: причина применения С-4 в том, что человеку было с ней проще и удобнее, потому что он пользовался ею и раньше. И мы сразу подумали, что это скорее всего ветеран вьетнамской войны. Еще один след, приведший нас к Вьетнаму, это мины-ловушки. Мы полагаем, что, прежде чем проникнуть в хранилище, грабители заминировали туннель, протянули по нему провода, чтобы обезопасить свой тыл. В качестве меры предосторожности был отправлен кинолог со специально обученной собакой ну, чтобы убедиться, что нигде не валяется невзорвавшаяся взрывчатка. Собака отреагировала
на запах. Взрывчатка действительно ранее находилась в туннеле в двух местах примерно посредине длины дренажного канала и у входного отверстия, вырезанного в стене. Но на тот момент ее там больше не было. Преступники забрали ее с собой. Зато мы обнаружили дырки от колышков в полу туннеля и обрезки стальной проволоки в обеих точках заложения ну, знаете, куски, которые образуются, когда отрезают проволоку нужной длины.
Проволочный привод для взрывного устройства, обронил Босх.
Верно. Мы считаем, что они стремились обезопасить себя на случай вторжения. Если бы кто-то подошел к ним сзади, туннель взлетел бы на воздух, незваные гости были бы погребены под Хилл-стрит. Хорошо еще, что преступники, уходя, убрали взрывное устройство.
Но взрыв такой силы, вероятно, угробил бы и самих злоумышленников вместе с теми, кто их выследил, заметил Босх.
Разумеется. Но просто эти парни не хотели рисковать. Они были вооружены и оснащены по всем правилам и морально готовы к провалу. Пан или пропал Тем не менее, сначала мы не стали ограничивать круг поисков исключительно «туннельными крысами». До тех самых пор, пока не обнаружили кое-что, когда шли по следам автомобильных покрышек, оставленных грузовиками в главной магистрали. Следы то и дело обрывались, целостной траектории не было. Поэтому нам потребовалась пара-тройка дней, чтобы проследить их из глубины канала до выходной части, где воды выносятся к реке, намывая на берегу слой ила. Это не прямая трасса. Там настоящий лабиринт. Поэтому необходимо очень точно знать, куда сворачивать. Мы рассуждали так: не стали бы эти парни каждую ночь сидеть в своих вездеходах с фонарем и картой.
Гензель и Гретель? Они помечали дорогу хлебными крошками?
Что-то вроде. Там на стенах вообще множество пометок краской. Ну, вы знаете: специальные пометки, которыми пользуются люди из департамента водо и электроснабжения, чтобы знать: какая линия куда ведет, даты проведения осмотра и тому подобное. Некоторые стены со всей этой росписью очень напоминали стену возле «Севен-Илевен» в Восточном Лос-Анджелесе. Поэтому мы решили, что преступники тоже маркировали свой путь. Мы прошли по их следам и искали повторяющиеся знаки на стенах. Такой знак был только один. Что-то вроде эмблемы мира, только без круга. Просто три быстрых косых штриха.
Босху был известен этот символ. Он сам проставлял его в туннелях двадцать лет назад. Три косые размашистые насечки ножом на стене. Знак, с помощью которого они помечали свой путь, чтобы потом знать, как выбраться обратно.
Один из копов, который был там в тот день, продолжала Уиш, это было еще до того, как УПЛА передало дело нам, так вот, один из сотрудников отдела ограблений сказал, что опознал эти знаки, он помнил их со времен Вьетнама. Сам он не был «туннельной крысой», но рассказал нам о них. Вот каким образом мы связали преступление с ними. Тогда, имея это в качестве отправной точки, мы сделали запрос в Министерство обороны и Министерство по делам ветеранов и получили имена. Так мы узнали имя Медоуза. Ваше имя. Другие имена.
Сколько еще других?
Она подтолкнула к нему через стол стопку желтых картонных папок высотой дюймов в шесть.
Они все здесь. Взгляните, если хотите.
В это время в комнату вошел Рурк.
Агент Уиш сказала мне про официальную бумагу, которую вы хотели бы получить. Не вижу никаких проблем. Я кое-что набросал, и мы постараемся сегодня же получить на ней подпись старшего спецагента Уиткома.
Когда Босх ничего на это не ответил, Рурк продолжал:
Вчера мы, возможно, проявили излишнюю горячность, но, надеюсь, я все уладил с вашим лейтенантом и сотрудниками вашей службы внутренних расследований. Он улыбнулся улыбкой, которой мог бы позавидовать любой политикан. И кстати, я хотел сказать, что восхищаюсь вашим послужным списком. Вашими военными заслугами. Я сам отслужил три срока. Правда, никогда не спускался в эти жуткие туннели. Тем не менее, я оставался во Вьетнаме до самого конца, пока все это не кончилось. Какой позор!