Теперь Эмиль снова жил у родителей.
У него пропал всякий интерес выплачивать ипотеку, хотя он знал, что родители возьмут это на себя. Они были полны решимости вернуть сына к жизни, пусть даже он не вернется обратно в свою квартиру. Но ведь ее можно продать, чтобы уберечь Эмиля от полного разорения, он и без того хлебнул горя с лишком.
К психологу Эмиль решил не ходить какой в этом толк? Он поставил того в известность, что больше в его помощи не нуждается, хотя это наверняка было излишне самоуверенно.
С другими людьми, включая родителей, он почти не разговаривал.
Когда-то он был гораздо общительнее.
Но теперь все изменилось, и единственное, что заботило Эмиля, была месть.
Так повторялось из раза в раз: они смотрели на мелькавшие на экране кадры и отвечали на звонки всех, кому было на что пожаловаться, и таких звонков было не один и не два за вечер. Завершалось все коротким брифингом по итогам дня.
Репортаж Исрун шел первым в выпуске. Согласно ее осведомителю в полиции, наезд на Снорри Этлертссона был совершен намеренно. Оставить имя потерпевшего за скобками не представлялось возможным; Мария посчитала, что его имя само по себе уже новостной повод, поскольку речь, вероятно, шла об убийстве, а жертвой стал сын известного на всю страну политика и друг, пусть уже не ближайший, нынешнего премьер-министра. Кроме того, нельзя исключить, что за этим преступлением стоит какой-нибудь политический оппонент, решивший нанести удар по правительству или даже лично по Этлерту. Исрун, однако, не зашла так далеко, чтобы выдвигать подобную гипотезу в своем репортаже.
С другой стороны, она не получила от своего осведомителя никаких объяснений насчет того, почему полиция не рассматривает это происшествие как несчастный случай. В тот день Исрун ограничилась тем, что связалась с полицией и съездила на место происшествия с телеоператором. Смотреть там было нечего, но для репортажа все-таки требовался видеоряд. Она решила проявить тактичность и не стала звонить ни родителям Снорри, ни его сестре. Также ей пока не хотелось беспокоить и премьер-министра. Исрун была шапочно знакома с Мартейнном, как и большинство корреспондентов страны, и планировала переговорить с ним на следующий день, до или после заседания правительства.
Внезапно она вспомнила, что так и не позвонила полицейскому из Сиглуфьордюра по поводу интервью. Она так закрутилась, что вся эта история с вирусом совершенно вылетела у нее из головы. Возможно, там все оставалось без изменений
и новость уже не была настолько актуальной, однако такие события неизменно привлекают немалый интерес, и хороший репортер обязан преподносить их в каком-нибудь неожиданном ракурсе каждый день, забывать о них верх небрежности.
Метнувшись в комнату для совещаний, она позвонила в полицейский участок Сиглуфьордюра по своему мобильнику, прошедшему огонь и воду, у отдела новостей не было лишних средств, чтобы обеспечивать репортеров новейшими моделями телефонов.
После нескольких гудков в трубке раздался энергичный голос:
Полиция.
Исрун этот голос узнала.
Здравствуйте, Ари. Это Исрун. После неловкой паузы она добавила: Из отдела новостей.
Да, я понял, резко сказал Ари. Так что насчет интервью? Мне разрешили его дать.
Спасибо, рада это слышать. Сегодня Она заколебалась, а потом решила (и не впервые), что безобидная ложь лучше правды. Сегодня не получилось. «Не получилось» звучало лучше, чем «я забыла».
Значит, все отменяется? спросил Ари.
Нет, я, с вашего позволения, позвоню вам завтра. Моя смена уже, к сожалению, заканчивается.
Звоните, конечно, сказал Ари уже более мягко.
Как у вас там дела? Не заболели? спросила Исрун, доставая из кармана ручку и беря со стола чистый лист бумаги. Если у Ари есть какие-то новости, она сможет передать их своим коллегам из следующей смены.
Нет-нет, я веду себя осмотрительно, ответил он. В эти дни только со своим начальником и вижусь.
Отлично. Надеюсь, до завтрашнего утра вы продержитесь.
А как иначе?
Исрун не теряла надежды, что Ари не будет таким же лаконичным во время интервью, и хотела растянуть беседу, чтобы уже сейчас определить достойные внимания детали. Ей, однако, следовало действовать осторожно уже не раз бывало, что интервьюируемый заливался соловьем до того, как включалась телекамера, а во время записи начинал через слово запинаться, и интервью получалось скомканным. Порой складывалось впечатление, что люди просто не в состоянии элементарно повторить то, что говорили буквально несколько минут назад, пока камера не работала.
Кстати, чем приходится заниматься полиции в таком маленьком городке, как ваш? спросила она.
Да особо ничем.
Например, сейчас какие у вас задачи?
Немного помолчав, Ари ответил:
Сейчас я просто убиваю время, роясь в старых полицейских отчетах.
Вот как? сымитировала заинтересованность Исрун. Что-то увлекательное?
Пытаюсь расследовать дело пятидесятилетней давности Смерть молодой женщины в Хьединсфьордюре, сообщил он, а потом более серьезным тоном добавил: Это ведь останется между нами? То дело никакого отношения к новостям не имеет.