Потрясающе! вырвалось у меня.
Элементарно, отозвался Холмс, хотя по его лицу я догадался, что ему польстили мое очевидное удивление и мое восхищение. Только что я сказал вам, что в наши дни вывелись настоящие преступники. Похоже, я ошибался взгляните на это! Он бросил мне через стол письмо, доставленное посыльным.
Господи! воскликнул я, пробежав его глазами. Это же ужасно!
Это действительно, судя по всему, несколько выходит за обычные рамки, спокойно заметил Холмс. Не откажите в любезности прочесть мне письмо вслух.
Вот текст, который я прочел ему:
«Мой дорогой мистер Шерлок Холмс!
Нынешней ночью в Лористон-Гарденс, 3, на Брикстон-роуд, произошло весьма неприятное событие. Около двух часов утра наш патрульный заметил свет в окне и, поскольку знал, что дом этот необитаем, заподозрил неладное. Дверь оказалась открытой, и в передней комнате,
где нет никакой мебели, он обнаружил труп хорошо одетого джентльмена, в кармане которого были найдены визитные карточки на имя Еноха Дж. Дреббера из Кливленда, Огайо, Соединенные Штаты Америки. Никаких признаков ограбления и никаких улик, способных подсказать, как именно нашел свою смерть этот человек. По всей комнате видны следы крови, но на трупе ни единой раны. Мы теряемся в догадках: как он попал в пустой дом; вообще все это дело сплошной ребус. Если Вы сможете приехать сюда в любое время до полудня, то найдете меня здесь. Я сохранил все в status quo до получения Вашего ответа. Если же Вы прибыть не сможете, я сообщу Вам дополнительные подробности и буду чрезвычайно признателен, коли Вы любезно соблаговолите высказать свое мнение.
Искренне Ваш Тобиас Грегсон».
Грегсон в Скотленд-Ярде самый толковый, заметил мой друг. Они с Лестрейдом лучшие в этой в общем-то очень слабой команде. Оба быстрые и энергичные, но слишком уж консервативные. К тому же друг с другом на ножах: ревнивы, как две профессиональные красотки. Раз в этом расследовании участвуют оба, есть шанс здорово повеселиться.
Меня удивило спокойствие, с каким звучал его голос.
Уверен, нельзя терять ни минуты! воскликнул я. Может, мне пойти привести вам кеб?
Не знаю, поеду ли. Я ведь самый неисправимый на свете ленивец и не люблю зря сбивать ноги это, конечно, когда я не в форме, в другое время бываю весьма проворен.
Ну как же так! Ведь это именно тот случай, о котором вы мечтали.
Мой дорогой друг, а какой мне в этом прок? Предположим, я распутаю дело. Можете не сомневаться, что Грегсон, Лестрейд и компания прикарманят мои лавры. Вот что значит быть лицом неофициальным.
Но он просит вас помочь.
Да. Он понимает, что я превосхожу его по всем статьям, и признает это, говоря со мной; но доведись ему говорить об этом с третьим лицом язык проглотит. Тем не менее можно поехать посмотреть. Буду работать самостоятельно. Если ничего другого не остается, хоть посмеюсь над ними. Поехали!
Холмс быстро надел пальто и засуетился так, что стало ясно: летаргическая апатия сменилась мощным выбросом энергии.
Берите шляпу, распорядился он.
Вы хотите, чтобы я ехал с вами?
Да, если у вас нет более интересного занятия.
Минуту спустя мы уже сидели в пролетке, которая стремительно неслась по направлению к Брикстон-роуд.
Утро было туманное, небо затянули облака, коричневато-серая дымка висела над крышами, будто отражение грязных улиц, простиравшихся внизу. Мой спутник находился в прекрасном настроении и беспрерывно что-то болтал о кремонских скрипках и различиях между инструментами Страдивари и Амати . Что касается меня, то я молчал, меня угнетали пасмурная погода и прискорбность события, в которое нас вовлекли.
Вы, кажется, не слишком озабочены предстоящим расследованием, заметил я наконец, прервав музыкальные рассуждения Холмса.
У меня пока нет данных, ответил он. А начинать теоретизировать до того, как имеешь на руках все улики, большая ошибка. Это может впоследствии привести к ложным суждениям.
Скоро вы получите данные. Вот Брикстон-роуд, а вон и тот самый дом, если не ошибаюсь.
Не ошибаетесь. Извозчик, стой! Мы находились ярдах в ста от нужного места, но Холмс настоял на том, чтобы последнюю часть пути мы прошли пешком.
Дом номер три в Лористон-Гарденс имел вид зловещий и словно таил в себе угрозу. Он стоял в ряду четырех зданий, выстроившихся вдоль узкого переулка, отходящего от Брикстон-роуд. Два из них были населены, два пустовали. Эти последние смотрели на мир тремя шеренгами печальных пустых окон, которые казались бы еще более мрачными, если бы не наклеенные на них там и сям объявления «Сдается», напоминавшие бельма катаракты на помутневших слепых роговицах. Крохотные палисаднички, негусто окропленные чахлыми растениями, отделяли каждый дом от тротуара; их пересекали узкие желтоватые дорожки, покрытые скорее всего смесью глины и гравия. После дождя, который шел всю ночь, их развезло, грязь повсюду стояла неимоверная. С внешней стороны палисадник был обнесен трехфутовой кирпичной стенкой с деревянными перилами поверху. Прислонившись к ней, у дома номер три стоял констебль в окружении небольшой группы зевак; они вытягивали шеи и напрягали зрение в тщетной надежде увидеть хоть что-нибудь из происходившего внутри.