Бьюсь об заклад, вам кто-то сообщил об этом.
Ничего подобного. Я сам узнал, что вы приехали из Афганистана. Благодаря долгой практике последовательность умозаключений проносится у меня в голове так быстро, что я делаю вывод, бессознательно опуская промежуточные звенья. Тем не менее такие звенья существуют. В данном случае мысль моя развивалась так: «Вот джентльмен, явно имеющий отношение к медицине, но есть в нем и нечто от военного. Значит, он военный врач. Он только что приехал из тропиков, поскольку лицо у него смуглое, причем это не естественный цвет его кожи, судя по светлым запястьям. Недавно он перенес невзгоды и тяжелую болезнь, о чем явно свидетельствует его изможденное лицо. Левая рука была у него ранена: он держит ее неестественно и старается оберегать. В какой тропической стране в настоящее время английский военный врач может получить ранение и подвергнуться испытаниям? Разумеется, в Афганистане». Весь этот ход мыслей занял меньше секунды, после чего я высказал предположение, которое вас так потрясло: что вы прибыли из Афганистана.
Теперь, когда вы объяснили, все кажется действительно простым, улыбнулся я. Вы напоминаете мне Дюпена из рассказов Эдгара Аллана По. Я и представить себе не мог, что подобные люди существуют в реальной жизни.
Шерлок Холмс встал и, раскурив трубку, заметил:
Вы, безусловно, полагаете, что сделали мне комплимент, сравнив меня с Дюпеном. Но, по-моему, Дюпен был весьма ничтожной личностью. Этот его трюк, когда после четверти часа молчания он каким-нибудь вскользь брошенным замечанием дает понять, что прочел мысль собеседника, поверхностен и рассчитан на эффект. Не спорю, он не лишен кое-каких аналитических способностей, но, вне всякого сомнения, отнюдь не является исключительным феноменом, каким его, видимо, представлял себе По.
А произведения Габорио вы читали? спросил я. Отвечает ли вашим представлениям о настоящем сыщике Лекок?
Шерлок Холмс сардонически ухмыльнулся.
Лекок был презренным «сапожником», сердито ответил он. В заслугу ему можно поставить разве что кипучую энергию. Эта книга меня просто бесит. Ему ведь нужно было всего-навсего установить личность заключенного. Я бы сделал это за сутки. У Лекока на это ушло не менее полугода. По этой книге сыщик должен учиться тому, как не следует работать.
Меня изрядно рассердил такой кавалерийский наскок на двух персонажей, коими я восхищался. Подойдя к окну, я стал смотреть на запруженную людьми улицу. «Этот человек, возможно, и очень умен, сказал я себе, но слишком уж самонадеян».
В последнее время нет ни настоящих преступлений, ни истинных преступников, ворчливо заметил Холмс. Какой прок иметь мозги человеку нашей
профессии? Я точно знаю, у меня их достаточно, чтобы прославить мое имя. Сейчас нет, да и раньше не было человека, который обладал бы такими обширными знаниями и был наделен таким талантом к расследованию преступлений, как я. А что толку? Расследовать-то нечего. В лучшем случае попадается какое-нибудь неуклюже сработанное злодейство, мотив которого настолько очевиден, что даже полицейский из Скотленд-Ярда видит его насквозь.
Меня по-прежнему раздражал его высокомерный тон, и я решил, что лучше сменить тему.
Интересно, что ищет вон тот парень? Я указал на дюжего мужчину в простой одежде, который медленно шел по другой стороне улицы, напряженно всматриваясь в номера домов. Судя по тому, что в руке он держал большой голубой конверт, мужчина был посыльным.
Вы имеете в виду того отставного сержанта морской пехоты? уточнил Шерлок Холмс.
«Хвастун и позер! подумал я. Знает же, что я не могу проверить его догадку».
Не успела эта мысль промелькнуть у меня в голове, как человек, за которым мы наблюдали, заметил номер на нашей двери и быстро пересек улицу. Мы услышали громкий стук внизу, рокочущий бас, затем тяжелые шаги на лестнице.
Для мистера Шерлока Холмса. Войдя в комнату, мужчина протянул конверт моему товарищу.
Вот и удобный случай для разоблачения. Ведь, выстрелив наугад, Холмс не предвидел такого оборота событий.
Могу я задать вам вопрос, приятель? спросил я невиннейшим голосом. Какова ваша профессия?
Посыльный, сэр, сипло ответил он. Просто моя форма сейчас в ремонте.
А кем вы были раньше? поинтересовался я, с чуть коварной усмешкой поглядывая на своего компаньона.
Сержантом, сэр, королевской легкой морской пехоты, сэр. Ответа не будет? Слушаюсь, сэр.
Он щелкнул каблуками, по-военному отсалютовал и удалился.
Как, скажите вы мне ради Бога, вам удалось это выяснить? взмолился я.
Выяснить что? раздраженно переспросил он.
Как что? То, что он отставной сержант морской пехоты.
Мне некогда сейчас отвлекаться на пустяки, резко ответил Холмс, но, спохватившись, улыбнулся и добавил: Простите за грубость. Вы нарушили ход моей мысли, впрочем, быть может, это и к лучшему. Значит, сами вы не сообразили, что этот человек сержант, бывший морской пехотинец?
Конечно, нет!
Мне было легче догадаться, чем объяснить, как я это сделал. Если бы вас попросили доказать, что дважды два четыре, вас это тоже затруднило бы, хотя вы ничуть не сомневались бы в самом факте. Хотя человек находился на другой стороне улицы, я заметил большой синий якорь, вытатуированный на тыльной стороне его ладони. Это навело меня на мысль о море. Вместе с тем у него была военная выправка и предписанные уставом бакенбарды. Стало быть морской флот. Вид этого человека средних лет не лишен важности и некой командирской осанки. Вам следовало заметить, как он держал голову и помахивал тростью. Выражение его лица тоже свидетельствовало о том, что это степенный, респектабельный мужчина. Все это и подсказало мне, что некогда он был сержантом.