А все эти высокие каблуки, сказала она.
Я ощутил ее грудь у своего плеча и взглянул на женщину. Ее глаза светились в полутьме, как у кошки. Склонившись и не думая о последствиях, я поцеловал ее в губы. Она совершенно неожиданно слегка прижалась ко мне, и так мы стояли некоторое время, затем она отстранилась.
Этого не следовало бы делать, сказала она, поднимая на меня глаза.
Да, согласился я и прижал ее к себе крепче.
Я поцеловал ее еще раз, и она ответила на мой поцелуй.
Не надо, прошу вас, жалобным голосом сказала она.
Вздохнув, я отпустил ее,
Прошу прощения, сказал я,- - мне действительно очень жаль, но это произошло против моей воли. Не знаю, что на меня нашло.
Только не говорите, что вам жаль. Мне так это понравилось. Но не лучше ли будет нам выбраться из этого мрачного места?
После тишины и покоя собора пас ослепи л яркий солнечный свет на площади, а оживленное движение множества сновавших взад и вперед машин и .людей просто оглушило пас.
С минуту мы постояли на ступеньках собора, щурясь на ярком солнце. Толпа обтекала нас со всех сторон, но мы чувствовали, что мы наедине друг с другом.
Вы, видимо, не заметили, как я сунула вам в карман тысячу лир? сказала женщина. Еще немного практики, и я смогу быть такой же ловкой, как синьор Торчи.
Но я ведь их еще и не заработал, возразил я. Я не могу принять от вас эти деньги.
Замолчите, пожалуйста. Я терпеть не могу разговоров о деньгах.
Тогда позвольте мне, по крайней мере, проводить вас на крышу. Там вы сможете осмотреть статую с высоты.
О нет. С меня хватит и собора. Пойдемте лучше куда-нибудь и поедим. Мне хочется с вами поговорить.
С этими словами женщина открыла сумочку и вытащила черные очки. Она надела их, и ее глаза исчезли за темными стеклами. Я с удивлением отметил, что при этом ее лицо потеряло всю выразительность. Как оказалось, только глаза и были единственным, что жило в нем.
Что вы сказали? несколько озадаченный, спросил я.
Вы что, всегда так тупы? Разве и вам не хочется поболтать со мной? Ну, куда же мы пойдем?
Я не знал, что придумать. Мне и в голову не приходило, что она говорит серьезно.
Можно пойти в «Сантернаро» или, если попроще, то в «Савинни».
Меня бы больше устроила какая-нибудь траттория,-- сказала женщина, к моему великому удивлению.
Вы и вправду хотите в кабачок?
Да, лучше всего туда, где вы обычно обедаете.
Я отвел ее к Пьерро, в кабачок неподалеку от собора,
Пьерро вышел из-за стойки, чтобы обслужить нас. Это был небольшого роста человек, с довольно солидным брюшком и узким лицом, почти полностью скрытым за густой черной бородой. Подойдя к столику, он оглядел мою спутницу, и в его глазах вспыхнуло удивление, смешанное
с восхищением.
Синьора, синьор, сказал он, какая радость видеть вас у себя. Что прикажете вам принести?
Женщина сняла очки, и в красноватом свете настольной лампы ее глаза сверкнули рубиновым светом.
... Прошу вас, закажите, сказала она. Что здесь лучшее?
Здесь отличное резотто. Это фирменное блюдо этого кабачка, и никто не готовит его лучше Пьерро.
... Итак, резотто,-- сказала она, с улыбкой посмотрев на Пьерро.
Потом ассобукко?
Она кивнула.
И к этому бутылку «Баролло».
Когда Пьерро скрылся в кухне, она достала из сумочки портсигар и предложила мне закурить.
Я взял сигарету, первую за два дня, и зажег женщине спичку.
Наверное, вы думаете обо мне что-то не совсем хорошее, сказала она, прямо взглянув мне в глаза.
Нет, но я не могу поверить своему счастью.
Она рассмеялась:
Наверняка я кажусь вам слишком эксцентричной.
Никоим образом. Но вы, вероятно, слишком импульсивны и теперь, может быть, даже и жалеете о том, что поддались первому порыву.
О, вы угадали. Так оно и есть. И правда, я сейчас и не знаю, что лучше: уйти или остаться?
Останьтесь, с мольбой в голосе произнес я. Лучше все же следовать своим побуждениям, тем более ведь вы ничем не рискуете.
Вы так думаете?
Да.
Прекрасно. Тогда я остаюсь. Но скажите же, наконец, как вас зовут?
Дэвид Чизхолм. А вас?
Лаура Фанчини.
А я-то считал вас американкой. Но ведь Фанчини известная итальянская фамилия.
Я и есть американка, а мой муж итальянец.
Я бросил на нее быстрый взгляд.
Он итальянец или был итальянцем?
А разве это так важно? лукаво прищуря глаза, ответила она. Но я все же отвечу: он все еще итальянец.
Появился Пьерро с двумя бокалами «Кампари» и сифоном.
Резотто будет готово через пять минут, синьора, а пока позвольте предложить вам аперитив.
Я незаметно толкнул его в бок.
Убирайся, Пьерро, ты нам мешаешь.
Он с улыбкой вернулся к стойке.
Что вы имеете в виду под словами «все еще»? спросил я. Он жив или мертв?
И то и другое. Четыре года назад он попал в страшную катастрофу и с тех пор не двигается и не говорит. Но он все еще жив.
Это печально.
Да, очень.
Она разбавила «Кампарри» водой из сифона.
Но это печально и для меня. Если бы я раньше знал об этом, я не позволил бы себе поцеловать вас, сказал я.
А почему вы меня поцеловали? спросила она, не глядя на меня, Ее тонкие пальцы вертели бокал.
Сам не понимаю.
Она продолжала играть бокалом. После недолгого молчания она сказала: