А впрочем, какие окна! Если тут всё в самом скором времени загорится, то никто не станет смотреть, вставлена ли рама, наверняка и рамы не будет.
В кабинете было темным-темно. Впрочем, я не рассчитывал, что меня здесь будут встречать с огоньком. Огонек я принес с собой.
Сложно было разобраться, что где стоит и лежит, но мне только и нужно, что что-то поджечь. Достав немудреное кресало и специально приготовленную, смоченную в спирте тряпицу, я быстро высек искру, и тряпка загорелась. Подпалив от неё свечку, я прикрыл её ладонью, чтобы со двора не было видно, что в кабинете кто-то хозяйничает.
Ну, где же ты документы хранишь? бурчал я себе под нос.
Уже не менее трех минут я осматривал кабинет Жебокрицкого. Изучив его характер, я был уверен, что именно здесь находятся главные документы и деньги. Они не должны были сгореть, так как нужно думать и о том, как дальше противостоять этому помещику. А в документах можно найти много чего интересного, если искать.
Сундук. Именно там и обнаружились бумаги и деньги, хотя последних оказалось не так и много. Замочек, что висел на сундуке, бывшем метр в длину и полметра в ширину, не составило никакого труда вскрыть. Из меня, возможно, вышел бы неплохой домушник, так как, что такое отмычка, я знал, а примитивные современные замки это вскрыть, как раз плюнуть.
Подобные навыки взлома я получил, когда пробовал в начале нулевых организовать с товарищем фирму и помогал автовладельцам и домовладельцам, которые по своей беспечности теряли ключи от автомобиля или дома. Бизнес через четыре года окончательно прогорел, а вот кое-какие навыки остались.
Идите к папочке! прошептал я, засовывая в свой вещмешок всё это бумажное барахло, включая деньги, и впихивая невпихуемое.
Впрочем, место сейчас освободится. Достав запечатанный кувшин с горючей смесью на основе смолы, спирта и керосина, купленного ещё некогда в аптеке в Екатеринославе, я собирался уже хорошенько полить кабинет Жебокрицкого, как вдруг
Ты обязан мне, Лавр, потому более ни слова о том, почему ты здесь находишься, услышал я слова своего соседа и моментально напрягся. Если я иду в кабинет, то ты идешь следом.
Какого чёрта Жебокрицкого понесло в кабинет, когда уже явно далеко за полночь, и в эти дни Окно оставалось прикрытым, после того, как я его выбил, обратно же и поставил. Возился я с этим по одной простой причине нельзя было допустить сквозняков и морозного ветра внутри кабинета. Поэтому быстро сигануть в окно я мог только лишь, если оставлять его приоткрытым. Да и прыгать со второго этажа не вариант. О чём я, бежать? Не выполнив задуманного? Ну уж нет, с таким фиаско я не смирюсь.
Оставалось три варианта развития событий, и если я не убегаю прямо сейчас, прыгая со второго этажа и скрываясь в ночи, то нужно встретить Жеборицкого и его собеседника и завязать с ними драку. Значит, или умереть, или убить. Однако оставался третий вариант спрятаться в шкафу. Правда, в таком случае я рисковал быть обнаруженным.
Что же, вот тогда и можно будет действовать по второму варианту и биться уже не на жизнь, а насмерть.
Дверь скрипнула и отворилась, но я уже был в невысоком шкафу застыл в неудобной позе эмбриона, не забыв при этом выставить нож.
Андрей Макарович, ранее вы говорили, что всё же прислушаетесь к моим словам, так вот Я вторично советовал бы вам поговорить с младшим Шабариным и утверждать, что его дом спалили не вы! решительным тоном сказал тот, кто был вместе с Жебокрицким.
Разговаривать с ним? После того спектакля, что он устроил в Екатеринославе? Он выставил меня дураком! кричал помещик.
Неужели я ошибся, и Жебокрицкий не поджигал мой дом? Не сам, конечно, а выдав приказ Если бы я услышал это от него, то, скорее всего, и не поверил бы, но здесь и сейчас соседу не было смысла лгать, если он только не знает, что я сижу в шкафу. Но этого знать он не может.
Прошло больше двух недель с того момента. Я и раньше не верил в то, что этот малахольный способен что-либо сделать. Вот его крёстный отец, Матвей Иванович Картамонов, тот может, говорил Лавр.
Ты забываешься! выкрикнул, скорее, даже провизжал Жебокрицкий. Тебя не было на том суде. Это нынче совсем другой Шабарин, я сам был ошеломлен. Может, именно из-за моего замешательства этому сосунку и удалось выиграть дело. И да, я жду от него атаки.
Прошу простить меня, господин Жебокрицкий, но я две недели уже не видел свою семью и не имею возможности заниматься посевной, голос Лавра стал смиренным и покорным. Я с вами и жизнь свою положу, если надо, но мы не можем же сидеть в доме и не выходить. Уже больше двух недель!
По шагам и звукам я определил, что разговор ведется возле стола, и, скорее всего, хозяин сидит, ну а холоп стоит. А ведь Лавр дворянин, а покоряется, словно челядник невольный.
Ты сетуешь на то, что не видишь семью? Я потерял большее не поехал, вопреки традиции, к Дмитрию Васильевичу. А ты знаешь, что в это время мы всегда с ним ходим на медведя, и что без Курбацкого было бы сложно Много чего было сложно. Так что будь рядом и защити меня! Или выплачивай все долги и выдворяйся прочь с моих земель! продолжал говорить на повышенных тонах Жебокрицкий.