В Новаре гарнизон из верных солдат. Они быстро угомонят этот сброд.
- Но разве вы не понимаете? Армии придётся возвращать Турин они не могут оставить столицу в руках бунтовщиков. Это значит, что границу охранять будет некому. Мятеж выплеснется в Ломбардию. Местные тайные общества не упустят шанса восстать. Для революции хватит одной искры
- Джан Галеаццо, Джан Галеаццо, Лодовико покачал головой в шутливом раздражении, неужели вы думаете, что горстка едва вооружённых карбонариев может сравниться с австрийской армией?
- Австрийская армия не сможет сражаться с врагом, которого не найдёт, возразил Раверси. Карбонарии смертельно опасны уже потому, что никто не знает, кто они и где они. Они разбиты на тайные ложи, общаются шифрами, клянутся под страхом смерти не выдавать друг друга
- Но им придётся выступить в открытую, если они решат напасть на нас, резонно возразил Лодовико, после чего их перестреляют, как бешеных собак, и на этом их история закончится. Я опаздываю, Джан Галеаццо, так что если вы будете добры и позволите мне проехать
- Но я думал, такие новости вас обеспокоят. Я знаю, что Беатриче сейчас в Турине.
- Да, в Турине, немного резко отозвался Лодовико, и если бы я счёл, что ей грозит опасность, я бы поехал за ней. Я способен позаботиться о своей жене.
- Конечно. Но
- Нет никаких «но». Вы знаете Беатриче она умна и дальновидна. Это та единственная женщина из тысячи, что не потеряет голову в опасности. Она знает, стоит ли ей покинуть Турин до того, как там появятся повстанцы, или спрятаться и не привлекать внимания, пока всё не утихнет. Я бы хотел, чтобы она поехала в Турин в другое время, но сейчас ничего не поделаешь.
- Зачем она поехала туда?
Лодовико пожал плечами. Он гордился тем, что ничего не знает о занятиях супруги. Мало какому мужчине удаётся жениться на женщине намного моложе его и такой красивой, но не давать своей ревности волю. Многие мужья превращали свои дома в тюрьмы, а слуг в шпионов. Но они с Беатриче были выше этого. Жена не была легкомысленной, а он слабым. Он мог позволить себе роскошь доверять ей.
- Мне действительно стоит поспешить, - сказал он, собираясь дать шпоры коню.
- Ещё кое-что, - быстро ответил Раверси. У меня будет встреча на вилле в час дня. Будет фон Краусс, фон Краусс командовал австрийским гарнизоном, чей штаб располагался в Соладжио соседней деревне. Я хочу поговорить с ним о том, как мы можем защитить окрестности от мятежников. Вы придёте?
- Да, да. Доброго дня, Джан Галеаццо.
Лодовико решительно дал шпоры и пустил коня рысью, рассчитывая наконец-то закончить разговор. У Раверси сердце было на месте, но он слишком многого опасался. По его мнению карбонарии сидели под каждым кустом и нашлись бы даже под кроватью. Мальвецци не сомневался, что беспорядки в Пьемонте подавят так же, как недавнее восстание в Неаполе. Требуют конституции! Любой глупец должен понимать, что правитель не может подчиняться тем же законам, что его подданные благородные или подлые, враги и сторонники. Но каждый идеалист или недовольный буржуа считал конституцию решением всех проблем на свете!
Лодовико обогнул юго-западный угол садовой ограды. По правую руку начали появляться побелённые домики Соладжио с красными крышами, соединённые друг с другом гирляндами из верёвок и сушащегося на них белья. Впереди было озеро, по блестящей поверхности которого сколькими рыбацкие лодочки. Дорога заканчивалась почти у берега там в садовой ограде виллы были изящные кованые ворота. Лодовико спрыгнул с лошади и бросил поводья на привратный столб. Он не боялся оставлять животное без присмотра все вокруг знали, чей это скакун, и никто не осмелился бы украсть его. Если же он приезжал надолго, то оставлял лошадь в единственном деревенском трактире «Соловье».
Мальвецци прошёл через ворота зашагал по дорожке вдоль берега это был кратчайший путь на виллу. Она была вымощена каменными плитами, а благодаря насыпи, возвышалась над озером на пятнадцать футов. На полпути к вилле располагался изящный маленький павильон в мавританском стиле, что служил беседкой.
Лодовико взглянул на часы, ругнулся и ускорил шаг. Вдалеке он видел изящную дугу террасы с мраморными перилами. Наконец появилась сама вилла белая, прямоугольная, простая и почти суровая, с серыми ставнями окон и мраморными балконами. Маркез пересёк террасу и почти бегом поднялся по величественной двойной лестнице ко входу. Когда же он добрался до вершины, в дверях появилась девушка. Ей было около шестнадцати, рукава белой блузы закатаны до локтей, голубой корсаж и юбка, красная шаль. Тёмно-каштановые волосы были затянуты в узел и скреплены венцом сверкающих шпилек.
Девушка сделала книксен, пряча свои сверкающие тёмные глаза.
- Доброе утро, ваше сиятельство.
- Доброе утро, Лючия! Знаешь ли ты, как радуется сердце мужчины, что видит твоё цветущее лицо весенним утром?
- Нет, ваше сиятельство, - ответила она, не поднимая глаз.
- Куда ты так спешишь?
- Поговорить с отцом, ваше сиятельство, её отец был садовником, о том, что мы должны получить из замка.
- Тогда будь осторожна и ни с кем больше не заговаривай, - поддразнил он её, - Твои глаза могут свести с ума бедных фермеров и рыбаков. И не только их, - со значением добавил он.