Что тебя рассмешило? удивился он.
Да ведь они твои ровесники! Тоже родом из девятнадцатого века. Но выглядите вы весьма неплохо!
Спасибо за сравнение, пробормотал Готтлиб
и следом за Машей пошёл по мосту.
Над серединой реки они остановились полюбоваться открывшимся шикарным видом.
Ещё одна церковь? удивился Готтлиб, глядя на возвышающийся невдалеке, на другом берегу реки, храм, обнесённый забором.
Это и есть женский монастырь, в котором нам предстоит встретиться с женщиной по имени Раиса Макаровна, пояснила Маша и огляделась. Знаешь, в этом месте так остро чувствуется дыхание средневековья, словно оказалась внутри книги о временах великих князей. Сейчас зазвонят колокола, и через площадь поскачет верховой отряд витязей в кольчужных доспехах с мечами и копьями в руках. Она улыбнулась. Но мне нравится такая иллюзия.
Они прошли по мосту и подошли к храму.
Церковь Святого Николая. Год постройки 1543. Ого! воскликнула Маша, прочитав надпись на табличке, висящей на стене. Теперь понятно, почему мне витязи мерещатся.
Давай зайдём? предложил Готтлиб, с любопытством заглядывая в раскрытые двери.
А разве тебе можно? Ты же другой веры, удивилась Маша.
Я посмотреть хочу. Такая старая И тёплая. Он провёл рукой по белой стене.
Они зашли в храм, и рыцарь в нерешительности остановился у самого входа да так и остался там стоять, пока Маша разглядывала внутреннее убранство. Она невольно улыбнулась, почувствовав себя как дома. Совсем иначе, чем это было в Мариенбургском костёле среди высоких каменных стен. Здесь царили тишина и умиротворение. В золочёных подсвечниках догорали несколько свечей, в воздухе еле уловимо чувствовался запах ладана. Прихожан не было, лишь две служительницы о чём-то тихо переговаривались в углу церковной лавки. Маша постояла, всматриваясь в лики святых, вздохнула и пошла к выходу. Готтлиб уже ждал её на улице.
Необыкновенное место, заметил он. С виду простое, даже простодушное, я бы сказал, а во всём чувствуется внутренняя сила, корнями уходящая в землю и закалённая веками.
Как точно ты выразил мои собственные мысли. Маша взяла рыцаря под руку.
Они снова прошлись по цепному мосту, сели в машину и отправились к монастырю. Учитывая, что он женский, решено было, что встречаться с монахиней гораздо уместнее Маше. Готтлибу оставалось лишь ожидать её возвращения.
Маша нерешительно подошла к высокому белому забору, границей отделившему людей, живущих обычной мирской жизнью, от тех, кто решил оставить ненужную суету и посвятить свою жизнь Всевышнему. Она никогда не была раньше в монастырях, а его обитательниц представляла суровыми, в чёрных одеяниях женщинами со скорбно сжатыми губами и взглядом, устремлённым вдаль. Маша не имела понятия, каким должно быть горе, или тоскливое одиночество, или глубокие внутренние убеждения, чтобы отказаться от привычной жизни и спрятаться за этим высоким забором на маленьком тихом островке посреди бушующего житейского океана. Поэтому ей было немного страшно, когда она вошла на территорию через кованые ворота, украшенные крестами. Дорожка вела к большому, видно, что недавно отстроенному храму с огромным золотым куполом и тоненькой башенкой колокольни, взметнувшейся к небу. Дверь храма оказалась закрыта, и Маша растерянно оглянулась. Рядом с величественной постройкой уютно примостилась маленькая деревянная церквушка, больше похожая на деревенский сруб, и женщина направилась к ней. Прямо в дверях она столкнулась с монахиней, держащей в руках короб со свечами.
Ой, здравствуйте, поздоровалась Маша.
Спаси, Господи, произнесла женщина, быстрым взглядом окинула её и сказала: Я уже закрываю. Вы что-то хотели? Записочки подать или свечки поставить?
Нет, спасибо. Я по другому вопросу.
Какому?
Я ищу одну женщину. Маша с удивлением обнаружила, что монахиня совсем молодая, лет сорока, с симпатичным приветливым лицом, покрытым веснушками. Она ушла несколько лет назад сюда, в монастырь. Её зовут Раиса Макаровна.
А зачем вы её разыскиваете?
Монахиня заперла дверь и медленно пошла по дорожке в сторону длинного двухэтажного здания, выкрашенного в бледно-зелёный цвет. Маша последовала за ней. В памяти всплыло, как здорово Готтлиб сочинял про своего предка в резиденции ордена, и она решила тоже воспользоваться невинной ложью.
Понимаете, они с мужем очень помогли моим родителем. Давно, ещё в Литве. У родителей отблагодарить её не сложилось, вот я и приехала, так сказать, отдать запоздалый долг. А тут выяснилось, что она всех близких похоронила и в монастырь ушла.
Так вы к ней с хорошим делом?
Да, поблагодарить хочу, кивнула Маша. Можно с ней встретиться?
Без благословения матушки игуменьи ничего сказать не могу. Вам бы лучше с ней поговорить, ответила
монахиня, подходя к зданию. Она сейчас в сестринском корпусе отдыхает. Я ей сообщу о вас, а вы покуда погуляйте здесь, осмотритесь.
Хорошо, согласилась Маша, и монахиня скрылась за входной дверью.
Ждать пришлось недолго. Маша успела лишь походить вокруг живописной часовенки, возведённой над колодцем, как из сестринского корпуса вышла невысокая женщина в длинных чёрных одеждах и направилась к ней. На вид ей можно было дать лет сорок или семьдесят так неопределённо выглядело обрамлённое чёрной тканью лицо. Светлые большие глаза бесстрастно смотрели на Машу.