В последние годы миссис Монтгомери нездоровилось. Сначала ее подвело тело, а затем и разум. Ей мерещились разные странные вещи и люди, которых она никогда не видела. Старуха могла всю ночь бродить по дому, простукивая стены и что-то ища, а наутро ничего не помнила. Родных у нее не осталось, и миссис Монтгомери медленно угасала в родовом поместье, снедаемая видениями.
Когда-то здесь все было по-другому, с легкой улыбкой произнесла Дебора, предавшись воспоминаниям. Но опиумная война забрала у миссис Монтгомери сына, а мужа сделала инвалидом. После его смерти все стало только хуже. Мистер Блейк, вы единственный, кто может помочь ей обрести покой. Все, чего желает миссис Монтгомери, воссоединиться с семьей, пусть даже и на холсте.
Генри сделал глоток, раздумывая над словами экономки. Одиночество страшная вещь. Ему было жаль безумную старуху, хоть ее слова и напугали его до глубины души. Однако мысль о собственной мастерской оказалась сильнее страха.
Я все сделаю, Дебора. Обещаю.
Женщина промокнула уголки глаз платком и кивнула в знак благодарности.
Но позвольте маленькое уточнение: кто такая черная плакальщица?
Жуткие слова миссис Монтгомери и завывающий плач до сих пор стояли у него в ушах. На переносице Деборы залегла морщинка. Она скривилась, как если бы проглотила что-то неприятное и склизкое.
В этих стенах умерло много людей, мистер Блейк. Никто вам не скажет, какая история правдива, а какая нет. Поговаривают, лет сто назад старый граф взял в жены юную девушку. Но она не родила ему наследника, и на смертном одре мужчина проклял жену за то, что его род прервался. Он приказал надеть на нее траурный наряд и замуровать ее в стене, чтобы она никогда не вышла замуж. С тех пор ее мятежная душа вынуждена бродить по дому, неся вечный траур.
С каждым словом Генри ощущал приливы страха, а по телу пробежали мурашки. Это место вселяло ужас.
Но вы не переживайте, никто и никогда не видел черную плакальщицу, попыталась успокоить его экономка. Это всего лишь слухи и старые байки.
Но я слышал плач тихо признался мужчина.
Вот как? Дебора будто не удивилась. Пройдемте со мной, прошу.
По скрипучей лестнице они поднялись на второй этаж. Свет здесь не горел, и не факт, что вообще работал. Было ощущение, что сюда давно никто не заглядывал.
Это крыло заброшено, экономка подтвердила мысли Генри.
В воздухе витал запах пыли, забираясь в ноздри и щекоча их. В руках мисс Деборы загорелась лампа, едва освещая пустой коридор.
Дом разваливается, мистер Блейк. Прислушайтесь.
Оглушительная тишина давила, от страха у мужчины в ушах стучала кровь. Он тихо выдохнул, пытаясь унять волнение. И вскоре снова услышал плач. Тихий, полный горечи и скорби. Он то становился громче, то стихал.
Но Дебора, кажется, даже и глазом не моргнула. Она медленно пошла вперед: пол под ее ногами натужно скрипел, отчего плач становился громче. Она дошла до конца коридора, когда в окне за ее спиной полыхнула молния, озаряя второй этаж мертвенно-бледным светом. На секунду мужчине показалось, что за спиной Деборы раскинулись уродливые крылья. Но это был лишь силуэт гаргульи, примостившейся на карнизе.
Видите, это всего лишь старые доски. Они рассохлись от времени, отсюда этот «страшный» звук. Мы уже привыкли, но миссис Монтгомери экономка качнула головой, ее разум нестабилен и способен на странные вещи.
Генри смотрел на приближающийся язычок пламени в руках Деборы, и паника отступала. Призраки какая нелепица! Это всего лишь скрипучий пол в старом доме и фантазии больного человека. Такой ответ устроил мужчину, хоть страх и не переставал тлеть где-то на задворках сознания.
Экономка проводила Генри в его покои на первом этаже. Комната была просторной, с большой старомодной кроватью и камином. Однако воздух пропитал стойкий запах сырости и плесени. Здесь давно никто не жил. Мужчина растопил камин, чтобы хоть как-то прогреть помещение.
Ложился он в смятении, сон никак не шел, а слух цеплялся за различные шорохи. На всякий случай Генри предусмотрительно запер дверь изнутри. Спустя несколько часов беспокойных терзаний он наконец
задремал. Однако его сон нарушил тихий скрип.
В коридоре кто-то ходил. Шагов слышно не было, однако пол под ночным визитером скрипел, отчего противный звук «плача» появился вновь. Огонь в камине уже догорел, виднелись лишь алые тлеющие угольки, комната погрузилась в полумрак.
Полоска лунного света, льющегося из-под двери, пропала. Скрип-плач прекратился, и внезапно дверная ручка истерично задергалась. Она тряслась, грозя выпасть, но все закончилось так же неожиданно, как началось.
Звуки стихли, оглушительная тишина накрыла поместье. Генри утер тыльной стороной ладони пот со лба. Он думал, что все позади, как вдруг почувствовал прикосновение ледяной руки на своем плече. Плач вернулся. Теперь его сложно было спутать со скрипом старых досок. Мужчина медленно повернул голову. Крик, полный ужаса, застрял в его горле.
В следующую секунду Генри проснулся. Простыня липла к влажному телу, грудь высоко вздымалась, а сердце стучало так сильно, что заглушало все остальные звуки.