Кто она? хрипло выдавил Петруха.
Она-то? переспросил старик в шлеме. Самая старшая из всех нас.
То есть как самая старшая? Петруха округлил глаза. Она ведь совсем девушка еще
Эге, паря! Коли она тебе девкой молоденькой кажется стало быть, шибко уж приглянулся ты ей. Радуйся: она ведь много на что способна, глядишь милостью какой одарит. А вот мне она только старухой седой и видится. Да она такая и есть Старуха-Вьюга, древняя, как сама земля
Петруху словно в прорубь с головой окунули. Стоял и таращился то на девушку, то на ряженых, то на старика. Наконец, сглотнув, жалобно всхлипнул:
Где я, а?
Дед почему-то нахмурился, сверкнул из-под бровей глазами.
Где-где! буркнул он. Там же, где и все мы! Но, окинув взглядом оторопелого Петруху, смягчился, добавил уже теплее: Не горюй, внучок! Старый год только-только на покой отправился. Нам с тобой еще добрых шесть деньков на воле гулять, аж до самого Крещения! Но уж потом погонят люди нас прочь помелом поганым знай держись! Да только ведь это не навсегда. Год переждем и опять загуляем!
И тут только Петруха понял
Утром в доме Громовых стоял переполох: Нюська прибежала со двора и поставила всех на уши.
Сам Архип Громов и все домашние, наскоро набросив какую-никакую зимнюю одежу, высыпали на улицу. За воротами уже собралась порядочная толпа.
Двое мужиков хмуро укладывали на телегу закоченевший, скрюченный труп молодого паренька, седого от налипшего снега.
Кто же это? ахнула Дашка, прижавшись к отцу.
Петька это, Григорьев, прошипела, протискиваясь к ним, Нюська: она уже успела побывать у телеги.
Сын Ивана-столяра? Архип Громов повел бровями. Как же это его угораздило, беднягу?
Ох, горюшко прикрыла рукой рот Таисья Громова.
Светлана стояла молча, лишь теребила край платка. Ее одолевали нехорошие и пугающие мысли, которые она тщетно пыталась отогнать прочь
Погоди-ка, послышался голос одного из мужиков возле телеги. Что это тут у него?
В следующий миг толпа ахнула: из-под тулупа замерзшего парнишки было извлечено настоящее чудо цветок, искусно вырезанный из дерева и раскрашенный наподобие алой розы.
Светлана пошатнулась, перед глазами поплыл влажный туман.
Светлан! теребила ее за рукав Нюська. Цветок, Светлан! Смотри!
Но старшая сестра уже не слышала младшую: в глазах потемнело, ноги подкосились.
Держите ее! только и успела пискнуть Нюська.
Архип Громов в самый последний миг подхватил дочь. Вокруг тревожно зашептались.
Петенька-а-а! донеслось вдруг до людей.
Все повернули головы. По улице, распахнутая, простоволосая, бежала, голося и спотыкаясь, мать Петрухи. За ней, прихрамывая на больную ногу, ковылял столяр Иван Григорьев
Светлану отнесли в дом, уложили на постель.
Она тяжело простонала и открыла глаза, испуганно уставилась на мать с отцом, на сестер.
Нюрка хрипло выговорила она. Дарья неужели это он?
Нюська закусила губу, а Дашка уткнулась Светлане в руку, и плечи ее часто-часто затряслись
Светлана повернула голову. Взгляд упал на комод перед окном.
Там в стеклянном стакане стояла роза.
Светлана беззвучно ахнула, и горячая слеза скатилась по щеке на подушку.
Вчера, когда цветок принесли с улицы, он был темно-красным, лишь прихваченные морозом края лепестков подернуло мертвенной лиловостью.
Сейчас же роза была совсем черной, а лепестки сморщились и засохли
Лилия Белая. Каменный ангел
Когда по случаю в их глушь забрел молодой поручик из Серпухова Николя Чернышев, то терять времени он не стал. Выискал предлог остаться погостить, поближе познакомился с дочерями ветерана и соблазнил ту, что легка была и наивна. После нескольких рандеву с поездками в город прошли месяцы, и Сашеньке сделалось дурно. Плохое состояние барышни замечали девки: кто-то просил позвать лекаря, кто-то сам пытался разобраться, а кто-то сразу повел к бабке Маланье, известной ведьме, знавшей сотни способов исцелить травами и погубить заговорами. Дом ее, черный и полусгнивший, стоял неподалеку от кладбища и, если приглядеться из-за каменных крестов, напоминал затаившегося голодного паука.
Да не больна барышня, не больна! трясла головой старуха, порицая сенных девок, когда те привели к ней на осмотр испуганную Сашеньку. Али не видите
вы, курицы слепые, что госпожа под сердцем ребеночка носит? Она костлявыми пальцами коснулась груди барышни, и темные глаза Маланьи округлились, голос захрипел от радости: О-о, да не одного ребеночка Господь-то тебе дарует! Двои-их! Лови-ка добра молодца, пока не улизнул и не осрамил твое имя! Повитухой тебе буду, на добрые роды благословлю, а ты взамен, тут она предложила немыслимое, девочку Машеньку свою мне отдашь в награду, а Андрюшку себе оставишь, надо же род Невских продолжать!
Изумление Александры Димитриевны от новости про беременность сменилось лютым гневом, стоило ей услышать предложение знахарки.
Сдурела, карга старая?! вскричала она, отшатнувшись от ведьмы. Чтобы тебе да дите барское отдавать?! Да только за такие мысли в Сибирь ссылают! Будь папенька дома, все бы ему рассказала, в кандалах бы ты, уродина, ходила! Похлебку жрала бы, да не такого нрава я! Милую! Черти тебя после смерти на дыбе пытать будут, слово мое помяни!