Музыка всё продолжала играть. Ваня разжег новый мангал, а женщины, как из воздуха, будто никуда и не уходили, вдруг накрыли стол.
Салаты, сало с чесночком, отварная картошка, щедро политая домашней сметаной и посыпанная свежей зеленью. Рыба соленая, рыба копченая, овощи И что самое для меня поразительное это всё домашнее. Всё это они сами вырастили, выловили и приготовили.
Я столько в жизни не объедался, как сегодня. Не удивительно, что местные мужики имеют такие животы. Чтобы хотя бы попробовать всё это нужен внушительный резервуар.
Я уж молчу о всяких их домашних наливках, настойках, и, конечно, про самогонку. На чём они только эту самогонку не гонят! Их послушаешь, так понимаешь, что любая часть любого дерева сгодится для этого.
- Обалденно! я ел окрошку на сыворотке и нахваливал её, видя любопытный взгляд затаившейся рядом хозяйки.
- Освежает, да?
- Угу, - с полным ртом приходилось активно кивать.
- И калорий мало. Ты, смотрю, за фигурой следишь. Так что, если что, можешь ещё тарелочку навернуть. Хуже не будет. редиска свежая, своя. Огурчики тоже свои уже пошли.
- Не хотите поваром в ресторан русской кухни пойти? поинтересовался я у женщины.
Она в ответ лишь махнула рукой и скромно улыбнулась:
- Да куда мне, в ресторан-то? Я их только на картинке да в фильмах видала. А внутрь зайти лицом не удалась.
- У тебя есть ресторан русской кухни? с удивлением спросила Авдеева, почти весь вечер меня игнорировавшая.
- Будет, - на уверенных щах кивнул я.
- И всё у вас прекрасно с лицом, - Авдеева вдруг решила поднять женщине самооценку. Одни только глаза чего стоят. Шикарные! Яркие такие! Будто бирюзовые. Да, Титов?
Я аж немного вздрогнул. Не думал, что ко мне обратятся, да ещё так громко. Вроде, женский междусобойчик начался. Без меня должны были обойтись. Но Авдеева так не считала.
Проглотил очередную порцию и посмотрел на смущенную нашим вниманием женщину.
Глаза у неё, и правда, были красивые. Даже немного пугающие своей яркостью и прозрачностью. Но чего-то завораживающего в них было больше. В молодости она, по-любому, была той ещё завидной невестой.
- Красотка! сказал я, поддакивая Авдеевой и подмигивая женщине. Имя её я, к сожалению, среди вереницы всех имён людей, с которыми сегодня познакомился, не запомнил.
Вечер подходил к концу, солнце давно уже спряталось за горизонт, а наша компания начала расходиться. Только старички оставались на лавочке у забора и тихо пели, пока один из них играл на маленькой гармошке.
- Ой, Любка! повисла на её плечах, пьяно обнимая, бабка. Хорошего ты себе жениха нашла! Красивого, доброго. Был бы ещё богатым, вообще бы цены ему не было.
- Так я богатый.
- Ой, Санька, не смеши, - рассмеялась она, махнув на меня рукой. Богатые в трусах из райповского магазина не ходят.
Авдеева засмеялась, но тут же поспешила спрятать улыбку за ладонью. Только искрящиеся весельем глаза выдавали, что она с удовольствием продолжила бы надо мной смеяться.
- Ну, ладно, баб Маша. Мы пойдём. Поздно уже, - Авдеева приобняла бабку. Быстро и чётко. И пошла к выходу со двора.
Я тоже так хотел. Но оказался крепко прижат к бабке, которая не спешила меня отпускать. Хлопала и гладила по спине, покачиваясь вместе со мной.
Я, согнутый почти пополам, аккуратно, кончиками пальцев постукивал её по покатым плечам, пока она несдержанно меня нахваливала:
- Эх, Санька! вздыхала она громко. Как с театральной сцены. Где мои двадцать лет? Я б тебе как дала бы
- Не надо, пожалуйста.
- Ладно, всё. Иди, - она, наконец, отпустила меня. И даже слегка оттолкнула. Будто это я к ней прилип, а не наоборот.
- До свидания, - брякнул я быстро и поспешила к выходу с территории дома, за которой меня ждала Авдеева. Я думал, ты не станешь меня ждать.
- Как я могла такое пропустить? усмехнулась она.
- Ревнуешь?
- К бабе Маше-то? - она ехидно улыбнулась. Мы шли в ногу в сторону её улицы. Немного помолчав, она вдруг загадочно, с хитрой улыбкой посмотрела на меня. Кстати, ты же не будешь против, если я буду звать тебя Прохором?
- В смысле? Почему?
- Ты сегодня всех местных бабок с ума свёл
- Иди-ка сюда!
Я рванул за ней, а она от меня.
Пьяная Авдеева это что-то новое и ранее неизведанное. Лёгкое и воздушное.
Бежит, визжит
и смеётся.
Оборачивается, чтобы убедиться, что я всё ещё бегу за ней.
Видит меня совсем рядом, снова взвизгивает, подпрыгивая пугливым зайцем, и бежит с большей скоростью, пока я, почти теряя тапки, пытаюсь успеть за ней.
Поймал её под деревом у одного из домов. Прижал смеющуюся Авдееву спиной к стволу и, уперевшись ладонью о кору дерева за её головой, заблокировал ей возможность снова от меня убежать.
Мы тяжело дышали, глядя друг на друга и продолжая тихо подхихикивать.
Авдеева теребила в руках ручки сумки, всё так же порванной стеклом, а я, как завороженный, убрал с её плеча рыжую кудрявую прядь. Коснулся пальцами тонкой кожи шеи, под которой ощущался бешеный пульс, синхронный моему. А взгляд сам собой устремился к её распахнутым губам.
К ним-то меня и потянуло.
Я видел, как она ела черешню перед нашим уходом. Стало любопытно, остался ли вкус ягод на её губах? Ведь я так и не успел их попробовать. Может, сейчас получится?