Колени слабеют, когда Саша чуть сильнее прижимает меня к себе. Тепло от его ладоней разливается по телу быстрее, чем я успеваю найти ответ.
Я хочу, чтобы ты занималась тем, что делает тебя счастливой. Прокуратура тоже хорошо. Я за.
Как оказалось, меня многие вещи делают счастливой, спокойно говорю. Но давай честно, Устинов. Просто признайся, что тебе понравилось трахать меня в прокурорской форме.
Что?
Что? переспрашиваю. Разве нет?
Саша коротко смеётся, запрокидывает голову, а потом берёт меня за подбородок, заглядывая в глаза:
Пиздец как. Но решать тебе. Хочешь возвращайся в прокуратуру, хочешь иди в адвокатуру. Я за любой движ. Организуем и взъебём несчастного Степурина, воодушевляет Саша. А если решишь, что пора в новый декрет тем более. Только дай знать.
Это предложение?
Это вызов, Ольга Дмитриевна.
Перетащив все свои игрушки в вигвам, Димка обходит кухонный остров и тычется ладошками в папину ногу. Саша убирает от меня руки, подхватывает сына и подкидывает его в воздух, оставляя на моей коже фантомные прикосновения.
Я смотрю ему в спину и, улыбаясь, прикусываю губу. Водитель маршрутки из него получился достойный рулит уверенно, тормозит мягко, делает нужные остановки. А я, как воспитатель плохих мальчиков, кажется, превзошла саму себя.
По крайней мере, мне так кажется.
Я ещё не определилась, чего хочу дальше идей полно, как и энтузиазма. С моими навыками и опытом я точно не пропаду. Но вот в одном я определилась наверняка: главное решение в жизни уже принято. Правильное, пусть и не самое этически безупречное, но стоившее каждой минуты.