Пока мы смотрим друг на друга, шумно дыша и пытаясь усмирить эмоции, я нервно тереблю ремешок кожаной сумки.
Лекс чертит взглядом вертикальные линии по моему лицу, шее и ключицам, затем опускается ниже, сканируя меня полностью. Пялится открыто и бесцеремонно, очевидно, тоже сверяя с фото.
Уголок его рта дергается, и кажется, будто он потешается над ситуацией, в которой выставил меня полной дурой. Хотя я клялась себе, что больше ни одному человеку не позволю подобного. Кем бы он ни был.
Извини, Оливия. Правда. Наш самолёт долго не мог зайти на посадку из-за непогоды, а зарядку я оставил в отеле, поэтому не смог тебя предупредить, сумбурно поясняет Лекс. Ты спросишь, почему я не зарядил телефон в самолёте или не попросил у кого-то устройство
Не спрошу.
Я проспал, всё же заканчивает рассказ, которому я пока не могу определиться верить или нет. Командировка была изматывающей. Мы подписывали контракт и сидели в заведении почти до утра, пока не пришли к общему компромиссу.
Контракт с кем? С профсоюзом водителей маршруток?
Я впервые слышу его глубокий, хрипловатый смех, и по коже пробегает целый табун мурашек. Как бы там ни было, я осознаю, что и голос, и смех у него цепляют на каком-то инстинктивном уровне.
Мой аноним довольно привлекательный мужчина, но это не значит, что я позволю ему вести себя, как угодно.
Пусти, настаиваю.
Тих-тихо. Давай с самого начала, Оливия.
Мои руки безвольно повисают вдоль тела, когда Лекс делает шаг и заставляет меня прижаться к стене. Хочется сказать, что он слишком торопится, но слово «деликатность» ему, похоже, знакомо только из словаря.
В реальной жизни он излучает непривычный жар и напор, атакуя без спросу. Потому что слишком долго ждал этой встречи или потому что я ему нравлюсь не разберу.
Привет, я Лекс. Рад знакомству.
В горле образуется ком, когда его ладонь обхватывает мою шею, а пальцы давят на позвонки, заставляя поднять голову выше.
Не могу сказать того же.
В зелёных глазах мелькает вспышка, и всполох искр пронизывает мой живот, распространяясь по бёдрам и груди.
Я сгребаю белую рубашку. Лёгкое трение ткани между нами быстро перерастает в плотное соприкосновение. В схватку.
Лекс выдыхает, наклоняясь ниже, чтобы поравняться со мной ростом. Для этого ему приходится немного сгорбиться, несмотря на мои высокие каблуки.
Красивая Очень Останься, пожалуйста, говорит он с той же ироничной улыбкой, стремительно
касаясь губами моей скулы, щеки и заканчивая этот маршрут там, где находятся мои губы.
15
Ты даже лучше, чем я себе представлял, произносит Лекс, отстранившись буквально на миллиметр.
Этой передышки должно хватить, чтобы подготовиться к большему и осознать, с кем я вообще имею дело, но мысли превращаются в желе, потому что настойчивое давление в живот оставляет мало слишком мало пространства для размышлений.
Напомню: сначала ты считал, что переписываешься с мужчиной.
Я имел в виду от первой фотографии до вчерашней. Ты лучше, чем я ожидал, хотя мои ожидания и так были высокими.
Минимальное расстояние между нами само по себе становится приглашением к новому поцелую.
Я без всякого сопротивления раскрываю губы, роняю сумку на пол и застываю у стены, позволяя Лексу проскользнуть языком внутрь. В замешательстве, в ожидании. В смешанных чувствах, которые заставляют меня разбирать баррикады кирпич за кирпичиком. Добровольно. Без боя.
Ладонь на моей шее перемещается к затылку, путаясь в волосах и закрепляя за собой право на этот момент.
В этом есть что-то бескомпромиссное. Требовательное. Новое.
Запахи, движения. Мятный привкус во рту, соприкосновение тел, габариты, напор губ и языка. Я привыкла к другим мужчинам, другому поведению, другим ласкам более медленным и взвешенным.
Это не плохо. Нет. Лекс Он импульсивный и грубоватый, и его осторожность всего лишь иллюзия, замаскированная под контроль.
Наверное, при адекватной встрече стоило бы сесть за стол, поговорить, присмотреться и принять какое-то решение, но я даже рада, что всё происходит иначе без долгих вступлений и пауз, которые в нашем случае были почти неизбежны. Это в переписке можно взять время на раздумье, но не в реальности
Позволишь?
Лекс упирается лбом в мой лоб, учащённо дышит и пронизывает взглядом. Его грудная клетка высоко вздымается. Она твёрдая, как и его живот, и бёдра. Свободная ладонь скользит по моей ноге, задирая вверх подол платья.
В ушах взрывается пульс, когда я киваю, из-за чего в барабанных перепонках образуется вакуум.
Усмирить эмоции не только не удается они раскачиваются, как маятник, и есть догадка, что эта качка не закончится до последнего. Пока мы не окажемся в одной постели или за пределами этой гостиницы. Пока не закроем гештальт.
Что именно позволишь?
Лекс проводит ладонями по моим ягодицам, затем чуть сильнее притягивает к себе, словно проверяя, насколько я уступчива. Его намерения более чем понятны, и даже без слов они пробегают по мне разрядом, заставляя дыхание сбиться, а мышцы напрячься в ожидании.
Абстрагироваться и не сравнивать не выходит. Подстроиться под незнакомую динамику тоже. Этот вечер определённо станет вечером открытий, потому что, как выясняется, цепляться за привычное было непозволительной ошибкой.