Шрифт
Фон
Адрес: Ее высокоблагородию
милостивой государыне
Наталье Николаевне
Гончаровой
в Москве на Никитской
в доме Гончарова.
Перевод
Затем она долго расспрашивала о маменьке, о Николае Афанасьевиче, о вас; повторила мне комплименты государя на ваш счёт2 и мы расстались очень добрыми друзьями. Не правда ли, Наталья Ивановна ей напишет?
Я ещё не видел Ивана Николаевича. Он был на манёврах и только вчера вернулся в Стрельну. Я поеду с ним в Парголово,3 так как ехать туда одному у меня нет ни желания, ни мужества.
На этих днях отец по моей просьбе написал Афанасию Николаевичу, но, может быть, он и сам приедет в Петербург. Что поделывает заводская Бабушка4 бронзовая, разумеется? Не заставит ли вас хоть этот вопрос написать мне? Что вы поделываете? Кого видите? Где гуляете? Поедете ли в Ростов? Напишете ли мне? Впрочем, не пугайтесь всех этих вопросов, вы отлично можете не отвечать на них, потому что вы всегда смотрите
Н. К. Загряжской позднее несомненно был послан билет с извещением о помолвке Пушкина и её племянницы. У П. В. Нащокина сохранился такой билет, им полученный, со следующим текстом: «Николай Афанасьевич и Наталья Ивановна Гончаровы имеют честь объявить о помолвке дочери своей Натальи Николаевны с Александром Сергеевичем Пушкиным, сего мая 6 дня 1830 года» (Девятнадцатый век. М., 1872, кн. 1, с. 383). Обстоятельства, вызвавшие отсрочку свадьбы, как следует из рассказа Пушкина, были ей неизвестны. Свадьба, действительно, сначала была отложена из-за материальных затруднений, потом ей помешали разразившаяся холера и смерть В. Л. Пушкина. Состоялась свадьба только 18 февраля 1831 г.
Николай I видел H. Н. Гончарову в Москве, на балах, в марте 1830 г. Когда 16 апреля Пушкин просил у Николая I через Бенкендорфа разрешения на женитьбу (см.: Акад., XIV, 463), шеф жандармов отвечал: «Его императорское величество с благосклонным удовлетворением принял известие о предстоящей вашей женитьбе и при этом изволил выразить надежду, что вы хорошо испытали себя перед тем, как предпринять такой шаг, и в своём сердце и в характере нашли качества, необходимые для того, чтобы составить счастье женщины, особенно женщины столь достойной и привлекательной, как м-ль Гончарова» (Акад., XIV, 470; подлинник по-французски).
В Парголове у графини Полье жила Е. И. Загряжская. О странностях графини и о её образе жизни Пушкин пишет в следующем письме.
Речь идёт о статуе Екатерины II. Историю этой статуи Н. О. Лернер излагает следующим образом: «В восьмидесятых годах XVIII века Потёмкин заказал в Берлине скульптору Мейеру колоссальную бронзовую статую Екатерины II. В 1782 году она была отлита, а в 1786 окончательно отделана, о чём свидетельствуют надписи: Мейер слепил, Наукиш отлил, Мельцер отделал спустя шесть лет в 1786 году. Но Потёмкин скончался, не успев расплатиться с немецкими художниками, и статуя осталась в Германии, а через несколько лет прадед жены Пушкина, Николай Афанасьевич Гончаров, приобрёл её и хотел поставить её в своём имении Полотняном Заводе, и впоследствии его сыну, деду жены Пушкина, Афанасию Николаевичу, при котором дела Гончаровых сильно пошатнулись, пришла мысль попробовать, нельзя ли извлечь из лежавшей в подвале статуи погребённый в ней капитал. Едва состоялась помолвка его внучки с Пушкиным, дедушка, весьма преувеличивая значение придворных связей Пушкина, взвалил на него хлопоты по ликвидации этого дела. Просимое разрешение ему было, с высочайшего соизволения, дано, о чём ему сообщили и Пушкин, и Бенкендорф. Получив разрешение, Гончаров, который раньше говорил, что ему предлагают за металл 40.000 рублей, им не воспользовался, что и спасло статую от гибели» (Речь, 1911, 30 марта, 87). В. И. Ассонов, полемизируя с Лернером, пишет, что памятник был заказан в Берлине не Потёмкиным, а самим Н. А. Гончаровым (Изв. Калуж. Учён. Арх. Комис., 1911, вып. 21); так же излагает историю статуи и Пушкин в письме к Бенкендорфу от 29 мая 1830 г. Из этого письма можно вынести заключение, что деньги (или часть денег), вырученных за статую, были обещаны Наталье Николаевне в качестве приданого: «Неожиданно решённый брак его (А. Н. Гончарова. Я. Л.) внучки застал его врасплох, без всяких средств и, кроме государя, разве только его покойная августейшая бабка могла бы вывести нас из затруднения» (Акад., XIV, 487; подлинник по-французски). Об этом же свидетельствует и следующая попытка Пушкина уже от своего имени продать статую в казну. 8 июня 1832 г. Пушкин, напоминая о своей просьбе, пишет Бенкендорфу: «статуя оказалась прекрасным произведением искусства и я посовестился и пожалел уничтожить её ради нескольких тысяч рублей. Ваше превосходительство с обычной своей добротой подали мне надежду, что её могло бы купить у меня правительство; поэтому я велел привезти её сюда. Я хотел бы получить за неё 25.000 р., что составляет четвёртую часть того, что она стоила (этот памятник был отлит в Пруссии берлинским скульптором). В настоящее время статуя находится у меня (Фурштадская улица, дом Алымова)» (Акад., XV, 763). Однако «надежда», поданная Бенкендорфом, не оправдалась. 18 февраля 1833 г. H. Н. Пушкина обращалась к министру двора кн. П. М. Волконскому, чтобы выяснить, «хотят ли ещё приобрести эту статую». Отказ Волконского был обоснован тем, что « очень стеснённое положение, в котором находится в настоящее время императорский двор, не позволяет ему затратить сумму столь значительную» (Акад., XV, с. 332). Статуя была продана уже после смерти Пушкина заводчику Францу Берду, который в 1845 г. продал её за 7000 руб. серебром Екатеринославскому дворянству. Памятник был поставлен в Екатеринославе (ныне Днепропетровск). Открытие его состоялось 26 октября 1846 г. (см.: М. вед., 1846, 130). О памятнике и его истории см.: Переписка братьев Коростовцевых с бароном Франком и гр. М. С. Воронцовым по поводу сооружения памятника императрице Екатерине II в г. Екатеринославе. РА, 1876, кн. 2, с. 410416; Средин А. А. Полотняный Завод. Старые годы, 1910, июньсентябрь, с. 2327; П. в Яропольце, с. 4850; Эйдельман Н. Я. Медная и негодная В кн.: Панорама искусств. М., 1978, с. 3841. [Возврат к примечаниям[14], [23] и [26]]
Шрифт
Фон