- Радвир, не нужно было, - сказала я ему, когда Ариса оставила читое белье на нашей кровати и ушла, - а если она мужу своему передаст, и тот разозлится? Ты сейчас еще не в силах...
- В силах, - тихо ответил он, - прости, что не защитил тебя раньше, и тебе пришлось с людской злобой мириться.
В его глазах была боль, но кроме нее, в них я видела то, что согревало меня все эти дни нежность, бескрайнюю, как море, и тепло. Мне этого было достаточно, даже если весь остальной мир относится ко мне иначе.
Силы быстро возвращались к Радвиру, и всего три дня спустя мы собирались в дорогу. Муж, уже окрепший, укладывал в повозку мешки с провизией, что купил на рынке утром, а я связывала наши нехитрые пожитки, когда Ариса неожиданно появилась с узлом в руках.
- Возьмите. - Она протянула сверток. - Хлеб и сало. В дороге пригодится.
Я замерла, не веря своим ушам.
- Спасибо, - осторожно сказала я.
Ариса лишь кивнула, избегая моего взгляда, но когда повернулась уходить, Радвир мягко сказал:
- Мир вашему дому.
Она остановилась, плечи ее дрогнули.
- И вам доброй дороги, - прошептала в ответ.
Я села подле Радвира на скамеечку, он натянул поводья, и повозка тронулась. Я обернулась Ариса стояла у ворот, и впервые за все эти дни в ее глазах не было ненависти. Только любопытство. И, возможно, капля сожаления.
Радвир переложил поводья в одну руку, взял мою ладонь и прижал к губам:
- Скоро ты увидишь другое небо, пташка. То, что простирается над нашим домом.
Я улыбнулась, глядя на дорогу впереди. Впервые за долгое время будущее казалось не туманной тенью, а чем-то осязаемым как его пальцы, сплетенные с моими. Крепкие и тёплые, они держали мою руку - нежно, но
так, словно не собирались отпускать никогда. Этот простой жест дарил больше уверенности, чем самые красивые клятвы.
Радвир не обещал мне жизни без горести, не говорил, что впереди нас ждёт только счастье. Но в том, как он сжимал мою ладонь, в его спокойном дыхании рядом, я обретала все, что прежде запрещала мне судьба.
Путь нам предлежал долгий. Но теперь не одинокий.