Если точно определить, кем именно является собеседник, не удалось, могли ограничиться «вашим благородием». Чтобы польстить человеку, могли «случайно» перепутать обращение и «повысить» его социальный статус. Герой чеховской «Дуэли» военный врач Самойленко «был безгрешен, и водились за ним только две слабости: во-первых, он стыдился своей доброты и старался маскировать её суровым взглядом и напускною грубостью, и во-вторых, он любил, чтобы фельдшера и солдаты называли его вашим превосходительством, хотя был только статским советником». Чичиков, знакомясь с первыми лицами губернского города, «в разговорах с вице-губернатором и председателем палаты, которые были ещё только статские советники, сказал даже два раза: ваше превосходительство, что очень им понравилось».
Императора и императрицу именовали императорским величеством, великие князья были императорскими высочествами, светлейшие князья светлостью, просто князья, а также графы сиятельствами. В рассказе А. П. Чехова «Анна на шее» муж героини и его коллеги обращаются к начальнику «ваше сиятельство». Исключительно «их сиятельством» они с подобострастием называют его и в беседах между собой, и даже дома. Аналогичная ситуация и со старым князем Болконским. « Проехать трудно было, ваше сиятельство, прибавил управляющий. Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?» Для купцов было придумано неофициальное обращение «ваше степенство». Из воспоминаний А. Н. Вертинского: «В трактирах бойко подавали разбитные ярославцы-половые Они низко кланялись гостю и говорили ваше степенство всем и каждому».
Трепетное отношение к субординации отмечает в книге «Москва в начале XX века. Записки современника» А. Я. Гуревич. «Никогда, никакого рода прислуга и служебный персонал, вплоть до трамвайных и железнодорожных кондукторов, не могли разговаривать сидя с хозяином, клиентом, заказчиком, пассажиром. Только врач мог сидя заканчивать выписку рецепта при вставшем со стула пациенте, но обязательно затем вставал его проводить. В простых купеческих семьях, у лавочников и ремесленников прислуга, подчас не уступавшая в своём развитии хозяевам, могла садиться в комнатах и даже обедать за общим столом со всей семьей. Во всех других домах она обедала на кухне и в комнатах, никогда в присутствии хозяев не садилась. Исключения могли быть только для старых нянь, давно живущих в доме, и для гувернанток, имевших образование. Ни один подчинённый на службе не разговаривал с начальником сидя, если тот стоял, или если он не получал приглашения сесть. Это воспитывалось с детства. В любой школе ученик мог разговаривать с учителем только стоя При равных по виду персонажах обращение друг к другу могло быть: сударь, господин офицер, мадам, месье, Пардон (если хотели обратиться с вопросом или извиниться), Послушайте и, наконец, Эй! всё в зависимости от сословия. Желая осадить или поставить на место зарвавшегося собеседника, обращались напыщенно: Милостивый государь! При неравных сословиях, высший обращался к низшему: Эй! Дружок, служивый (если к военному), послушай, извозчик! или послушай, человек! (к официанту) и т. п. Низший к высшему, хорошо одетому: Барин, ваше благородие (к офицеру или чиновнику в форме), а если чин вроде генеральского: Ваш сиясь! (сиятельство), Ваше превосходительство!, барыня, сударыня (к смахивающему на купца), батюшка (священнослужителю), барчук (к гимназисту). Очень был распространён заискивающий тон среди мелких служащих перед людьми, стоящими на более высокой ступени сословной лестницы, выражавшийся в окончании чуть ли не каждого слова на с: извольте-с, как прикажете-с и т. п., часто производимых в полусогнутой позе. Конечно, в описываемое время, особенно после 1905 года, эти черты уже были лишь пережитком прошлого века и крепостного права. У многих простых людей, особенно у заводских рабочих, не было этого добровольного самоунижения. Они не сгибались в угодливую позу. Но рабочие старшего возраста, разговаривая с хозяином фабрики или начальником-инженером, снимали шапки, особенно если обращались с какой-либо просьбой. Держать руки в карманах при разговоре со старшими по возрасту или положению считалось у всех сословий неприличным. Здоровались за руку, как правило, только с равными». В 18 веке и первой половине 19-го начальники обычно говорили подчинённым «ты», во второй половине чаще употребляли «вы».
В. Е. Маковский «Секрет» (1884) Государственная Третьяковская галерея
Для неформального разговора у дворян было много вариантов. Они чаще всего общались между собой на вы, к родителям тоже обычно обращались на вы, а иногда и к супругам. Если речь шла о хорошо знакомых людях, равных по возрасту и социальному статусу, то чаще всего по имени-отчеству. В некоторых случаях и просто по имени или даже фамилии (как Ленский и Онегин, или Печорин с Грушницким в «Герое нашего времени»), но это могло быть признаком и дружеских отношений, и лишней фамильярности, как, например, в случае с «эмансипе» Кукшиной в «Отцах и детях». «Да, да, я знаю вас, Базаров, повторила она. (За ней водилась привычка, свойственная многим провинциальным и московским дамам, с первого дня знакомства звать мужчин по фамилии.) хотите сигару?» Могли обратиться по титулу (дорогой граф/князь), если таковой имелся. В романе «Война и мир» мать и отец в разговоре называют друг друга граф и графиня, при личном общении старший Ростов обращается к жене на вы и графинюшка («Что прикажете, графинюшка?»). Наташу иногда называют графинечкой. Для близких друзей и родственников могли быть свои ласковые имена или домашние прозвища, «облагораживались» или изменялись простые русские имена на западный манер. В «Анне Карениной» Дарья превратилась в Долли, Степан в Стиву, Екатерина в Китти. Провинциальные дворяне часто общались с друзьями на «ты», что для столицы было моветоном. К незнакомцу можно было обратиться «сударь». Прибавление «с» в конце слова как раз сокращение слова «сударь».