Савелов и Осипов! быстро сказал Леня с заранее заготовленной гордой интонацией островитянина.
Начальник посмотрел на него чуть внимательней и чуть дольше, чем требовалось:
Понятно
Так островитянин Леня Осипов неожиданно оказался в биологическом кружке. Биологиня, которую звали Жанна Николаевна, уже знала про них так показалось Лене. Выслушала повторение Генкиного рассказа и вопросов никаких не задала, только под конец:
А у вас кто снимает?
Генка посмотрел на Леню.
Он, сказал Леня и покраснел.
А ты?
А мы все равно вместе будем, сказал Генка. Пятница! Мы, понимаете, о чем подумали? Тут понадобится цветная пленка, правильно? А у нас только черно-белая!
Лене ничего не оставалось, как кивнуть.
И нам, понимаете, надо, наверно, съездить в Москву
Ну вообще это можно. Только ты уж один тогда съезди.
Не «вдвоем», не «один из вас» хотя бы Но ведь это было справедливо!
И на следующий день Генка уехал вместе с лагерным автобусом, которому надо было привезти какое-то оборудование для изокружка. Леня Осипов остался один в своем неродном отряде. С утра до вечера ему предстояло прожить без Генки. Без Генкиной защиты если уж говорить честно.
Еще вчера Леня мог вести себя по-островитянски. Ему, например, говорят ну, Ветка, естественно:
Осипов Леня! Ты будешь, в конце концов, звену помогать?
А Леня, даже не отвечая, проходит с веранды на крыльцо.
Ну, Осипов? Тебя русским языком просят: помоги звену! Куда идешь-то?
А Леня поворачивается к ней и говорит:
В туалет Не веришь? Пойди проверь.
Ветка, конечно, бледнеет, розовеет Потом, правда, было не очень приятное продолжение. Длинный Грошев вдруг сказал небрежно:
Да отпусти ты ребенка! Не видишь, животом мается.
Дальше? По всем законам драка Чувствуя, что в спину ему смотрят, Леня просто ушел. Они как раз должны были идти записываться к биологине.
А теперь Генки нету, биологиней не отбояришься если только ты действительно островитянин, а не трус.
Сразу после завтрака у них была, оказывается, назначена тренировка. Ребята в футбол, а девчонки в групповые упражнения по художественной гимнастике. Леня ничего! Грошев ему бросил, усмехнувшись:
Э, мы слыхали, у тебя нога болит? Правильно, посиди.
А что посиди? Книжки подходящей не было. По лагерю отсвечивать тоже Спросят: почему один? Тот же начальник Что ответить? В футбол не приняли? Это уж совсем какое-то скрипение старой тахты, вроде он жалуется. В школе Леня не был общественным деятелем. Уроки отсидел домой. И все нормально. А тут он получался какой-то недоразвитый. Он-то думал: я в них не нуждаюсь, а выходило наоборот!
О Федосеевой он даже не думал. Куда там! Это уж надо совсем быть бароном Мюнхгаузеном Его же просто не существует, способного четверочника Лени Осипова, его просто нету в этом отряде.
Что, скучаешь без дружка?
Как он ни старался не вздрагивать, да попробуй удержись! Начальник стоял перед ним, а Леня сидел. И ему понадобилось непростительно много времени, чтоб сообразить это и наконец подняться.
Ну-ка! Островитянин ты или кто?! Тяжелое это дело разговаривать со взрослыми Одни умеют, другие нет. И, взяв чей- то чужой тон, Леня вдруг сказал:
Вот, размышляю про вашу ловколазку!
Так здесь назывались те самые турниковые
джунгли, перед которыми они однажды стояли с отцом. Отец оказался прав: это действительно было устройство для кувыркания, для воздушных салочек.
Ребята все время там без присмотра. Причем малыши. Упадут могут руку сломать!
Типун тебе на язык! Чего им падать?
А никому дела нет!
Ошибаешься, Леня Осипов! Он говорил спокойно, но не очень приветливо.
А Леню поразило, как начальник легко произнес его имя.
Ошибаешься, Леня. Он повернул голову туда, где, невидимая за кустами, громоздилась ловколазка. Мы рискуем, но идем на это Слыхал ты про такого педагога Януша Корчака? А вот он говорил, что человек имеет право на риск и на свободу. Без свободы жить-то уж больно скучно.
Таких слов от взрослого никогда не ожидаешь. И Леня молчал.
В «Маяке» у нас, товарищ пионер, хорошо Разве ты этого еще не понял?
Нет, не понял!
Значит, поймешь. Все у тебя впереди.
Леня опустил голову, сунул руки в карманы. Но чувствовал, конечно, что стоять так неприлично. Отправил руки за спину.
Мы решили Гену Савелова перевести во второй отряд.
Наверное, такое удивление было написано в Лениных глазах, что начальник не выдержал и улыбнулся.
После обеда Леня, который был занят своими мыслями, разделся и лег, но никто в отряде не ложился. Ребята скопились в четырех разных углах палаты и шептались.
Обо всем Леня узнавал в последнюю очередь. Вот и сейчас до него просто «донесся слух»: обрывки шепота и шепотного крика. Сегодня, оказывается, будет «Огонек знакомств». Каждое звено выступит с концертной импровизацией, то есть без всякой подготовки. Но ведь так только говорят, а подготовиться-то, пусть немножко, хочется!
И они готовились. А Леня Осипов лежал в своей постели, как мумия Рамзеса Второго. Естественно, это выглядело глупо, и Леня решил встать, просто встать, без определенной цели.
Однако едва он собрался это сделать, в окно просунулась физиономия Ветки. Леня как можно глубже закопался в одеяло, будто червяк в кокон. Ветка сразу заметила его трепыхания, спросила с ехидством: