Дмитрий Петрович, я помню свои детские впечатления. Когда он появился на экране в «Мертвом сезоне», говорили, что разведчик загримирован. Правда или ерунда?
Ему наложили немножко волос. Голова была совсем голая. А лысины в кино как-то не приняты.
За что Абелю вручили высшую награду орден Ленина? За подготовку вашей чекистской смены?
Путаете. Орден по совокупности после войны. Фишер был в подразделении, которое занималось заброской наших в тыл противника. Это были боевые группы, которые забрасывались тогда как бы по партизанской
линии.
Он учил их немецкому? То были ваши сотрудники?
Там разное было, он обучал радиоделу, агентурной работе.
Он говорил по-немецки так же хорошо, как и по-английски?
Нет, хуже, потому что непосредственно в Германии бывать ему почти не приходилось, а французский знал очень хорошо.
Не догадывался, что Вильям Генрихович был к тому же и полиглотом? Французский пригодился ему и в работе?
Давайте об этом поговорим как-нибудь попозже.
Скажите, Дмитрий Петрович, а вы никогда не беседовали с Вилли по душам?
Беседовали.
И что рассказывал Вильям Генрихович о тех своих годах с 39-го по 41-й, когда от работы в органах он был отстранен?
Говорить об этом у нас было не принято. Да и человек он был в этом отношении очень сдержанный. Но я знаю, что это случилось в последний день 38-го года. Даже приказ об увольнении довели до него не начальники отдела, в котором он работал, они ничего не знали. Объявили Вилли, что это решение руководства, и все, даже сейчас в архивах этого не оказалось.
Вы не обижайтесь, вопрос-то естественный. Человек мог отчаяться.
Он отчаялся: долгое время не брали никуда на работу. Везде отказывали, когда видели, что уволен из органов. Написал письмо в ЦК. Рассказал, кто он такой. И только тогда взяли на завод радиоинженером.
Интересно, с каким чувством он снова к вам пришел?
Об этом у нас никто никогда не говорил. Отец Вилли встречался не только с Лениным со многими деятелями партии. Старый революционер, написал много книг по истории. И когда был выслан из России в Англию, занимался там подпольной деятельностью: поставлял сюда оружие для рабочих, имел контакты с британскими портовиками. Всю жизнь Генрих Фишер посвятил России, поэтому и Вилли считал себя русским. Он и в анкете указывал: отец обрусевший немец, мать русская, жена урожденная Лебедева, по профессии артистка.
Дмитрий Петрович, и еще из той же серии неприятных вопросов. Имя Абеля превратилось в легенду, однако ваш подчиненный так и оставался полковником
Было представление на генерала перед его болезнью. Не успели, к несчастью.
ВТОРАЯ ДРЕВНЕЙШАЯ ПРОФЕССИЯ: НЕЛЕГАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ
У моего собеседника нет имени. При общении с нашим открытым и болтливым миром оно было лишь обузой для действующего сотрудника Службы внешней разведки. Для удобства назовем его Сергеем Александровичем или Иваном Владимировичем. Однако старший офицер, где-то и в чем-то считающий себя учеником Абеля, после некоторых колебаний на встречу все же согласился.Александр Сергеевич, спасибо за информацию о Фишере-Абеле, которой ваша Служба со мною относительно щедро поделилась. И все-таки, сколько многоточий Разве секреты с годами не ветшают?
Смотря какие.
Ну, мне непонятно, почему столько таинственности вокруг двух первых загранкомандировок Вильяма Генриховича.
Он уже был на нелегальном положении.
Но в середине тридцатых!
Это не потому, что Службе так хочется. Можно и сказать, но те поднимают архивы. Потом выходят на нас, и начинается. Бьет по нашим товарищам, которые еще там. Хорошо, по первой командировке узнаем, если возможно, расскажем.
И действительно
рассказал. В феврале 1931 г. гражданин Фишер В. Г. официально обратился в Генконсульство Великобритании в Москве с просьбой о выдаче британского паспорта. Гениальной легенды выдумывать не потребовалось: общая и далекая от истины идея была подсказана собственной судьбой. Рассорился с вернувшимися в Советскую Россию родителями и мечтает возвратиться с женой и дочерью в родную Европу. Через четыре месяца паспорта-визы были получены, и где-то в мире стало на трех Фишеров больше. Плюс на одного радиста-нелегала, трудившегося под псевдонимом Франк. В какой-то европейской столице появилась небольшая радиомастерская, закрывшаяся годика через три. Это вернулся в январе 1935 года в Москву товарищ Фишер.
Однако пребывание дома не слишком затянулось. В июне 1935 г. грянула вторая заграничная командировка, и опять с семьей. Сведений о ней совсем мало. Въезд во враждебное государство прошел нормально. Только выдавал себя Вилли Генрихович уже не за радиотехника, а за художника. Неясно почему, но порисовать там Фишеру пришлось лишь до неожиданного отзыва в Москву в мае 1936 г.
Неожиданно для меня публикации «Комсомолки» о разведчике Абеле отозвались не только читательскими письмами. Меня разыскала милая и совсем не молодая дама. Ее отец работал вместе с Фишером в первой командировке. И в доказательство любезная незнакомка прислала фотографию их обоих. Пейзаж и фанзы, изображенные на стареньком любительском фото, настолько характерны, что и страна пребывания, на мой взгляд, не вызывает сомнения. Но, учитывая наш уговор, сохраню это случайно подброшенное озарение при себе.