Но русские фараонки совсем другие. У них есть туловище, большая женская грудь, и это именно северные образы. И встречаем мы их в деревянной резьбе Русского Севера. Почему?
В допетровское время связь России с западной Европой шла через северные порты Архангельск и Колу (ныне пригород Мурманска). А слово «Мурманск» происходит от древнерусского «урмане», то есть норманны. Везет русский мореход на своей лодье письмо от Ивана Грозного к Елизавете Английской (они чуть не поженились
ах, какие бы были дети!), а в Англии видит в резьбе чудо-чудное, диво-дивное: выше пояса голая баба, ниже пояса рыбий хвост или два рыбьих хвоста. Называются эти создания «мелюзины», а образ происходит аж из Древней Греции. К мелюзинам в Англии относились уважительно и серьезно: их изображения встречаются на резьбе скамей в церкви, а мать Елизаветы, жены Эдуарда IV (брата будущего Ричарда III), всерьез утверждала, что мелюзина была у них в роду. Что бы сделал современный человек, встретив такое диво? привез бы магнитик на холодильник. Что делать мореходу XVI века? вернулся домой, взял доску, вырезал на ней фараонку, прибил на наличник: пусть все видят, как далеко он был и какое чудо встречал.
Мелюзина с двумя хвостами. Керамический декор печи. Чехия, XVXVI вв.
Národní muzeum Historické muzeum / Jan Rendek
Но книжные фараоны и севернорусские фараонки это просто заморская диковина. Никаких поверий с ними не связано. Так они и существовали на периферии народной культуры, пока не настала эпоха книгопечатания. Здесь хочется употребить современное слово «фотогеничность», по которой заморская красавица превосходит всех отечественных русалок вместе взятых. А поскольку, как мы убедимся совсем скоро, образы русских русалок неразрывно связаны с традиционным хозяйствованием, то с уходом прежнего образа жизни уходили и поверья. Так фараонка вытеснила всех.
Мы оставляем чудесный пруд и идем к первому поверью о собственно русалках. Растения, о котором нам надо говорить, в настоящее время в нашем ботаническом саду нет. Когда-то оно было, а сейчас от него осталась лишь этикетка. Что ж, пойдем посмотрим ее, тем более что, как выглядит это растение, мы все отлично знаем.Мы выходим на аллею, видим шикарную, больше обхвата лиственницу, а под ней железную табличку. Частично облупившуюся, частично проржавевшую, но там все еще можно прочесть: «Пшеница твердая», и далее список регионов СССР, где она растет. Под лиственницей эта этикетка смотрится отлично: дескать, вот какая твердая пшеница была в СССР!
У горожанина это поверье вызывает недоумение: где и зачем русалка хранит чугунную сковородку? Но живые поверья не роман фэнтези, где у сюжета должна быть мотивация. Точнее, у поверий мотивация тоже есть, и еще более прочная, чем в романе, но проистекает она не из сюжета, а из обстоятельств реальной жизни.
Жатва. Александр Маковский, 1896 г.
National Museum in Warsaw
Этот год был невероятно жарким, так что группы пришлось уводить в тень. Ответ на вопрос, откуда у полудницы чугунная сковородка, посетители давали хором и сразу. А вот в пасмурный и холодный день такой вопрос действительно сложен.
Тем не менее об облике полудницы у нас есть сведения.
Когда я была студенткой и училась на филологическом факультете МГУ, нам о ней рассказывал академик Никита Ильич Толстой (правнук Льва Николаевича, невероятно элегантный и изысканный, в отличие от прадеда). Он говорил так: «Ну, я мужчина уже пожилой, поэтому я могу вам сказать, что у полудницы такой большой бюст, что, когда она бежит, она закидывает его за спину». Что ж, я женщина тоже уже пожилая, поэтому я могу к этому добавить, что дамы с таким бюстом бегают по всем мифологиям, если изучать их более-менее глубоко, мне они известны от Чукотки до Италии, такая грудь символ гиперплодовитости (и это неудивительно, ведь, по сути, это грудь женщины, которая выкормила многих детей).
Мы говорим о полуднице как о русалке, но откуда вообще взялось слово «русалка»? Каковы самые надежные источники сведений о русском язычестве? Как мы уже знаем, язычники не оставили нам письменных свидетельств, так что мы довольствуемся скудными упоминаниями в христианских текстах. Из них наиболее ценны поучения против язычества, поскольку церковник, уж если негодует, то знает, о чем говорит.
Так вот, в поучениях против язычества XIXII веков нет слова «русалка». Там есть слово «русалии». Обозначает оно или праздник, причем этот праздник сопровождается «плясанием», «бесчинными игрищами», ряжением, или же это слово обозначает участника такого праздника, причем в весьма примечательном окружении: «трубы, скоморохи, гусли и русалии». «Трубы» и «гусли» это, конечно, названия музыкантов (подобно тому, как мы говорим «первая скрипка»). Итак, мы совершенно внезапно встречаемся с «русалкой» мужского пола, причем этот русалий оказывается не мифическим рыбо-мужчиной, а живым человеком, представителем творческой самодеятельности. Почему именно самодеятельности? Чем он отличался от профессиональных деятелей искусства скомороха и гусляра? Об этом чуть позже. «Русалка» в таком случае, видимо, участница праздника русалии, тоже вполне живая девушка.