Андерит появился после получаса петляния по поднимающемуся в гору серпантину, превратившемуся в прямую дорогу, сжатую с обеих сторон рядами искусственных каменных «драконьих зубов» и прекрасно простреливаемую ядрами и картечью из двух цилиндрических приземистых фортов, стоявших впереди внешнего периметра крепости.
Сам андерит возвышался над фортами ещё на высоту двадцати четырех футов. Его опалённые прошлыми сражениями стены заросли ползучим, вечноцветущим вьюном. Солнце клонилось к закату, смеркалось, и бледно-голубые чашечки цветов начинали загораться мягким, но всё же холодным светом. Одна за другой, словно тысячи равнодушных глазок вросшего в землю чудовища.
В Иле есть приятные особенности это его растения. Не все, разумеется. Многие из них хотят тебя отравить, сожрать, поработить, проткнуть, проколоть или же превратить в носителя семян. Но среди флоры существует немало чудесных вещей, которым находят применение.
И я говорю не о величайших
солнцесветах, способных собирать силу и передавать её колдунам, владеющим рунами. Или высушенных цветах, перетёртых в порошок для ружей и пушек. Или корнях, используемых в паровозных топках.
Я говорю вот о таких вьюнах, дающих свет. Или о куда более ярких каштановых фонарях и лампах. Или о табаке и кофе. Или о множестве лекарств, которые нас исцеляют. Или о живых охранных оградах и матерях клубней килли.
Я уже предупредила офицеров. Ида Рефрейр придержала лошадь, поравнявшись с Капитаном.
Мудро. Они вам поверили быстро? Вы здесь незнакомый человек.
Быстро. Я старалась. Мы проедем сразу к станции.
Не стоит, ритесса. Приходит ночь. Первый поезд появится лишь по вызову начальника гарнизона. Это будет утром. Давайте расположимся с комфортом, под защитой стен.
Она, наверное, удивилась, ибо андерит это преграда для врагов и ворота для друзей. Он пропускает нас через себя, но не является гостиницей. Особенно для такого сброда, как мы (сброда, на её взгляд). Ах, дорогие друзья, знали бы вы, на что способны простейшие руны, которые время от времени наш славный Капитан случайно роняет в карман начальника гарнизона. Эта наикрепчайшая дружба из всех возможных будет сильна даже через век.
Такое не прошло бы в центральных андеритах, там слишком серьёзный надзор и высоки риски у офицеров. А здесь, на окраине Шельфа, в дыре, достойной забывчивости Адмиральской урии , подобные маленькие казусы происходят сплошь и рядом.
Между двух фортов уже подняли решётку, и нас встречал знакомый лейтенант, второй помощник начальника гарнизона, двадцать солдат из Желтопузов , десяток слуг и облачённый в тёмный плащ колдун. Кругленький и плешивый, пожилой, с чуть подрагивающей головой, он стоял впереди всех, спрятав руки в широкие рукава.
Спешивайтесь, господа, вяло попросил он. Знаете правила. Вы со своим слугой, ритесса, можете второй раз не проходить проверку. А вот девушку я посмотрю.
Он сунул руну в рот, склонился над Оделией, которую держал на руках росс, оттянул её веко, посмотрел на глаз. Нахмурился, но после недолгого колебания кивнул: мол, всё в порядке.
Мы оставили наших лошадей, отстёгивая с них сумки и мешки. Слуги уводили животных в помещение за правой башней форта. Сёдла и упряжь нам вернут завтра. С конями же придётся проститься. Их век почти закончился.
Грустно. По-человечески.
И довольно накладно. Но добытые в Иле булыжники окупают траты отряда сторицей.
Колдун заглядывал в глаза каждому. Никифоров предоставил свой единственный. Стандартная практика для всех возвращающихся. В Иле есть существа, которые не прочь завладеть чужим телом и проникнуть на территории людей под видом человека.
Их всегда выдают зрачки они двигаются, словно проворные головастики, то и дело прячась за радужку. Такое не скроешь.
Когда с формальностями было покончено, мы вошли в андерит.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. КРОВОХЛЁБ
И в данном случае нам это на руку. Возблагодарим сегодня рвачей, что кладут звонкую монету в собственный карман, а не тратят её, как это положено, на обеспечение укреплений, дабы привести их в надлежащий вид, указанный в эдиктах ещё первого лорда-командующего (каковым, если кто не знает, был не кто иной, как Отец Табунов).
Нам предоставили приземистый, выглядевший угрюмым двухэтажный дом, сложенный из тёмно-серого камня. Он располагался за Пушечным двором, в Пустом кольце, третьем оборонном сегменте, самом дальнем от Ила. Мы завалились в него усталой толпой, апатичные и желающие провалиться в сон.
Основная часть «Соломенных плащей» разместилась на первом этаже, в двух протяжённых залах, заставленных деревянными кроватями на низких ножках. В казармах. «Офицеры» заняли отдельные комнаты на втором.
Толстая Мамочка игнорировала человеческое жильё, если была такая возможность, и спала на улице, предпочитая находиться рядом с курятником или, на худой конец, со скотным двором.
Я бросил вещи в узком помещении с маленьким оконцем под потолком. Здесь пахло сыростью, плесенью. Из-под кровати ощутимо тянуло холодом. Право, стоит порадоваться, что я не выбрал судьбу солдата и мне не требуется жить в этом унылом голом месте неделями.