Губы Оливии дрогнули в усмешке.
Вам делали прививки в детстве? поинтересовалась она. От кори, от оспы?
У моего платья были короткие рукава: я отвела скромное кружево и показала крестик от вакцинации на левой руке. Оливия понимающе кивнула.
Кассиан говорил, что общая вакцинация от оспы скрывает настройки распознающих чар, сказала я. А Кайла была привита?
Оливия вздохнула.
В том-то и дело, что нет. Ее отец был из отрицателей.
Отрицатели считали, что прививаться от болезней нельзя надо принимать волю Господа, какой бы она ни была. Понятно, что в глухих деревнях люди были темные, но Робсон был образованным человеком, библиотекарем.
Получается, кто-то до сих пор ищет лунных лис? предположила я. Несмотря на новые открытия в магии, в науке И нашел Кайлу?
Оливия только рукой махнула.
Я вас умоляю. Открытия это прекрасно, но никакие сверхсовременные зелья не заменят живую кровь лунной лисы. Например, когда надо избавиться от какого-нибудь жуткого недуга правда, Кассиан?
Вздрогнув, я обернулась и увидела, что Кассиан стоит в дверях вошел бесшумно, слушал наш разговор.
Намекаешь на мою болезнь, Оливия? небрежно осведомился он.
Улыбка Оливии сделалась такой соблазнительной, что посрамила бы любые приворотные зелья.
Ну что ты, мой милый, как я могу? Я искренне сочувствую тебе, Троллийская болезнь разрушительна. Пойдешь на все, лишь бы только не каменеть по ночам, правда?
***
Некоторое время Кассиан стоял молча, глядя на Оливию. Прозвенел звонок на первую пару, кто-то из студентов заглянул было в лабораторию, но больше никто не отважился встревать в наш разговор.
Кровь лунной лисы не избавляет от Троллийского недуга, снисходительно произнес Кассиан. И никогда не избавляла. Если бы ты училась в академии, а не просто покупала зачеты и экзамены, то знала бы об этом.
Оливия вопросительно подняла левую бровь.
Третий курс, углубленная история мировой магии, Кассиан говорил холодно, выглядел спокойным, но я чувствовала, какая буря в нем клокочет.
Потому что это, честно говоря, был серьезный мотив. Я вспомнила изогнувшееся тело, глаза, наполненные мукой, нестерпимое страдание, которое скручивало Кассиана в объятиях да, ты сделаешь все, чтобы избавиться от этого.
Но я смотрела на Кассиана и знала, что он никогда бы так не поступил. Человек, который взял в жены незнакомку, чтобы спасти ее, мужчина, который сражался за мою честь, никогда, ни при каких обстоятельствах не убил бы Кайлу. Не таков он был, Кассиан Торнфилд.
Но даже если бы кровь лунной лисы могла мне помочь, я не пошел бы на убийство, заметил Кассиан, словно подтверждая мою мысль. И ты это прекрасно знаешь. Так что искать тебе придется в другом месте. К тому же, у меня есть алиби. Аликан регистрировал мою жену в списке проживающих, я был в это время с ней. Потом поднялся в свою комнату, потом мы все одновременно вышли в коридор.
Оливия усмехнулась. Глаза были холодными, взгляд тяжелым. Она еще не раз попробует прицепиться к Кассиану и обвинить его: просто так, из любви к искусству.
Хорошо! она прошла к выходу, толкнула дверь. Работайте, не буду вам мешать.
Студенты начали занимать места за столами, Кассиан велел мне подготовить дюжину пустых пробирок для особо опасных зелий и снял крышку с котла. По лаборатории поползло розоватое сияние, озарившее тусклое осеннее утро. Пахло цветущей сиренью, свежей, увлажненной росой; я прошла к шкафу, стараясь не смотреть в сторону Кассиана, делая вид, что все идет, как надо.
Потому что Озерцо влюбленности обычно пахнет жасмином. Аромат сирени оно обретает только тогда, когда создатель испытывает искренние чувства чистые, без примеси эгоизма и собственничества. Когда не хочет присваивать и привязывать к себе другого человека.
И ведь Кассиан это заметит! А я я сама не ожидала, что Озерцо так глубоко, так ясно поймет меня.
Нет, я не была влюблена. Но моя благодарность Кассиану и тревога за него были так сильны, что Озерцо приняло их за влюбленность.
Итак! произнес Кассиан, и шорох и разговоры в аудитории стихли. Сегодня у нас Озерцо влюбленности темное приворотное зелье на базе паутины Черной вдовы, корня бунской мандрагоры и гадючьего яда. Я уже показывал вам, как его готовить, и в прошлый раз оно пахло чем?
Одна из девушек, серьезная
блондинка высоченного роста, подняла руку, и Кассиан кивнул, позволяя ей ответить.
Жасмином, профессор. Сейчас оно пахнет цветущей сиренью, это значит, что создатель испытывает сильные яркие чувства.
Я не смотрела в сторону Кассиана, послушно отсчитывая пробирки, но чувствовала его взгляд на своей спине: внимательный, оценивающий. Снова вспомнилась позавчерашняя ночь, когда я выплеснула в него зелье. И вчерашняя, когда он с такой сильной нежностью втирал мазь в мою кожу.
Верно, Джина, кивнул Кассиан, и теперь мне казалось, что все в лаборатории смотрят на меня на кого же еще им смотреть? Я прокричала о тайне своей души, сделав это зелье.
Мне никогда еще не было так неловко и в этой неловкости я виновата сама. Казалось, воздух в лаборатории стал гуще и тяжелее, наполненный этим предательским ароматом сирени. Пробирки с тонкими стенками и тщательно притертыми пробками едва слышно позвякивали у меня в руках; я поставила их на стол и отошла в сторону, к рабочему столику помощника зельевара.