Но принцесса не смеялась. Так и стояла с каменным лицом. Мне казалось, она почувствовала себя одураченной. И вскоре, уловив это, все тотчас затихли. Повисла немая тишина, будто на казни.
Принцесса задрала подбородок:
Не нахожу ничего смешного. Супружеский союз всегда овеян святостью, и подобная преступная невоздержанность лишь порочит его. Отношения между супругами всегда должны оставаться за запертыми дверями покоев, а не выставляться напоказ таким непотребным образом. Герцог Кальдерон, ваш поступок вдвойне отвратителен. Вы позволили мне заблуждаться и не спешили прояснить ситуацию, тем самым поставив свою принцессу в неподобающее положение. Вы грубы, злонамеренны и непочтительны. Учитывая открывшиеся обстоятельства, я, тем более, не желаю видеть вас во дворце и приказываю вам и вашей жене незамедлительно покинуть пределы дворца.
Посланник хотел что-то возразить, но принцесса окинула его убийственным взглядом:
Вас это тоже касается, герцог Трастамара. Вас не вышлют. Но вы должны понимать, что проявили преступное неуважение к своей принцессе, позволив мне заблуждаться. Она снова посмотрела на Вито: Слуги вас проводят. У вас есть час, чтобы покинуть дворец.
Глава 50
Когда мы вернулись в комнаты, Пилар сразу поняла, что что-то произошло, но смолчала, видя чужую прислугу. А когда я велела немедленно собирать вещи, едва не заревела. Подошла близко-близко и потянула меня за рукав жестом ребенка. Прошептала, ежесекундно поглядывая на лакеев принцессы:
Барышня, миленькая, что стряслось? Скажите, ради бога! Иначе я с ума сойду!
Я коснулась ее пальцев, сжала:
Все хорошо. Все потом, Пилар. Делай, что велят, и не мешкай, умоляю.
Та лишь кивнула, пошла собирать вещи, которые едва разложила, но по лицу было понятно, что спокойнее служанке не стало. Скорее, совсем наоборот.
Вито неожиданно подошел ко мне и мягко положил руку на плечо. Склонился к уху:
Сними все ценности и оставь в шкатулке. Возьми дорожный плащ. Я приказал седлать лошадей.
Я замерла на мгновение, чувствуя, как по спине пробрало морозом. Буквально через силу подняла голову, шепнула:
Верхом?
Он прикрыл глаза:
Это самое разумное. Иначе нам уже не позволят выехать за ворота. Ты сама это понимаешь. Мы должны успеть.
Я лишь кивнула. Вито был стократно прав. Ехать верхом было самым разумным. И самым быстрым. Я не хотела думать о том, что мы станем делать потом, главное вырваться из дворца. А перед глазами снова и снова всплывало вымазанное лицо Трастамары. Постоянно слышался его исковерканный говор. Знать бы, где он в эту минуту
Я сама не понимала, как шевелила ногами. Внутри все было в таком напряжении, что казалось, что-то вот-вот лопнет со звуком порванной струны. Вито шел впереди, и я отчаянно цеплялась взглядом за его спину. Остальное не существовало. Только он. Единственный, на кого я могла положиться. Единственный, кому могла доверять. Единственный во всем этом проклятом дворце. И, кажется во всем мире. Я очень старалась ни о чем не думать, потому что все это было невыносимо. Считала шаги, чтобы цифры в голове разогнали все прочие мысли.
Мы беспрепятственно прошли к конюшням. Лошади уже были приготовлены. Муж помог мне сесть в седло, вскочил сам, и мы выехали, сопровождаемые бегущими лакеями. Мучительно хотелось пустить коня в галоп, но пока это было невозможно люди принцессы должны были передать приказ дворцовой страже. И мы ехали рысью, а слуги с факелами бежали рядом, пытаясь
не отстать. Перед воротами пришлось остановиться, и сердце просто ошалело. Я оглядывалась назад, до смерти боясь увидеть погоню. Похоже, все это отражалось на моем лице.
Вито нагнулся и накрыл своей ладонью мою руку, сжимающую повод:
Почти получилось. Если у стражи уже нет приказа, нас не успеют остановить.
Я заглянула в его лицо:
А наши слуги? Вещи?
Он криво усмехнулся:
Без господ слуги здесь не нужны. Их выставят вон, и они вернутся в Кальдерон. А вещи Если его величеству, все же, так нужно наше нижнее белье, пусть забирает. И носит с удовольствием.
Но мне было совсем не смешно. Я бросала мою Пилар. Просто бросала. Одну. И сердце кровью обливалось. Мы не расставались никогда. Всегда вместе. Сейчас я ее почти предавала. И Я похолодела, и в ушах загудел шквальный ветер: мое зеркало осталось у нее. Но о том, чтобы добровольно вернуться, не могло быть и речи. Если Вито считает, что ситуация очень серьезна, значит, так и есть. Но при первой же возможности я расскажу ему все без утайки. Если бы не моя глупость, может, ничего этого сейчас бы не было Оставалось только надеяться, что Пилар сумеет сберечь мое зеркало. Без него я буду совсем никчемной.
Вдруг Вито убрал руку:
Трогай. В галоп.
Будто сквозь пелену я увидела, как растворялись золоченые ворота с узорной решеткой и королевским гербом. И нас словно понесло ураганом. Я изо всех сил старалась удержаться в седле, пригибалась к конской шее. Мы за какие-то невероятные мгновения преодолели подъездную аллею и нырнули в ночную тьму.
Я все еще не верила, что нам удалось вырваться. Мы сразу свернули с тракта и запетляли пустыми проселочными дорогами. Но сердце не унималось. Кони, наконец, сбавили бег, и я мешком подскакивала в седле под мелкую неровную рысь. Больше всего сейчас мне хотелось спешиться и размять ноги, но я не смела капризничать.