Я поставила три оставшиеся крынки в сани, перевязала их веревкой и отправилась в путь. Идти было недалеко, но с грузом за спиной не так и просто. Ничего, Москва не сразу строилась. Лишь бы успеть и найти местечко для торговли.
Я и успела, почти.
Куда со своим? остановил меня крупный мужчина на входе. Сначала торговую пошлину заплати.
Все-то у них тут схвачено, подумала я и последовала в указанном направлении. Под присмотром старичка-писаря заполнила бумагу в двух экземплярах, поскольку ксерокопии здесь еще не научились делать, заплатила небольшую сумму денег и вышла на улицу. Бородатый мужик вернул мне сани с крынками и пожелал хорошего дня.
В том, что я опоздала, убедилась практически сразу. Праздничная ярмарка заняла почти всю площадь. По периметру и в центре, рядами, располагались деревянные столы, за которыми стояли крестьяне и торговцы. Первые в основном продавали мясо и молочные продукты, разнообразные соленья и варенье. Одного только меда я насчитала сортов двадцать. Вторые предлагали платки и бусы, гребни, разнообразие чаи, посуду и все, что только душа пожелает.
Покупателей здесь было столько, что яблоку негде упасть, не то, что мне пристроиться с товаром. Пришлось занять едва ли не единственное свободное место у противоположного выхода. Я расставила крынки на столе и приготовилась ждать.
Моей соседкой оказалась словоохотливая бабуля, которая продавала носки с варежками. Старушка, видимо, заскучала и обрадовалась собеседница в моем лице. Она так заговорила меня, что я чуть было не пропустила своего первого покупателя.
Мужчина как-то странно оглянулся по сторонам и нетвердой походкой направился ко мне. Я мысленно пожелала, чтобы он прошел мимо, но у судьбы на этот счет были свои планы.
Незнакомец чересчур внимательным взглядом окинул посуду, будто корову выбирал. Взял одну из крынок, повертел в руках. Я взмолилась, чтобы не уронил.
И чем же так хороши твои горшки, барышня?
Крынки, поправила его. Понимала, что лучше не связываться, но слова вырвались сами собой. О волшебных свойствах посуды почему-то говорить не хотелось. Недорого отдам.
Кому они нужны, хоть дорого, хоть дешево? Вон какие грубые и размалеванные абы как.
Мужчина усмехнулся. Смотрел мне в глаза, ждал реакции. Мне стало обидно до слез, но я держалась. Столько сил потратила, выписывая еловые веточки, снежинки, шары-украшения, так радовалась, когда у меня все получилось, а теперь выслушивала обидные слова.
Чего глаза лупишь? Понравился? Так и скажи, приголублю. А, может, ты не горшками, а кое-чем еще приторговываешь?
Голос мне показался смутно знакомым, хотя мы вряд ли встречались раньше. Щеки загорелись от возмущения. Мужчина лишь рассмеялся своей похабной шутке.
Ты чего к девке пристал? вступилась за меня старушка. Иди своей дорогой.
Тебя, старую каргу, не спросил.
И правда, сказала, с трудом сдерживая эмоции, но незнакомец перебил меня.
Что, красавица, приласкаешь меня? Может, и горшок тогда у тебя возьму в довесок.
Не продаются горшки, выдавила с трудом. Слова комом стали в горле. Руки задрожали. Никто и никогда не разговаривал со мной так.
Ну, и леший с тобой!
Мужчина поднял над головой крынку, которую продолжал держать в руках, и что было силы
бросил на прилавок. Посуда жалобно зазвенела, хрустнула и рассыпалась осколками, а вместе с ней рассыпались мои мечты.
Так-то оно лучше будет, ухмыльнулся незнакомец и пошел, насвистывая какую-то немудреную мелодию.
Старушка охала и кляла мерзавца и супостата на чем свет стоит. Полицейский надзиратель, в обязанности которого входило следить за порядком, спешил к месту преступления. Тяжелый тулуп из овчины и собственный немалых размеров живот сильно замедляли его движения.
Что случилось? спросил он, тщетно борясь с одышкой.
Женщины зашумели. Перебивая друг друга, рассказывали о происшествии. Только я находилась в каком-то странном оцепенении и молчала. Смотрела на черепки и с трудом сдерживала слезы.
Вон она, Володя, я ее нашел!
Знакомый, чуть надтреснутый голос ворона показался мне самым приятным звуком. Федя опустился мне на плечо. Вслед за ним, расталкивая толпу любопытных и сочувствующих, появился Владимир. Бросил короткий взгляд на прилавок, провел над ним рукой, нахмурился и добавил:
Демид, я домой. Предупреди Гордея Гордеевича.
Сделаю, кивнул парень, что сопровождал моего мужа. Потом разберемся.
Я поблагодарила старушку и вышла вслед за мужем. Едва мы оказались за воротами, как вцепилась в его локоть, ставший моим якорем, и рассказала о том, что случилось, о безразличии окружающих. Володя слушал молча, только проступившие желваки выдавали его истинные чувства.
Санки забыли, спохватилась я. Я их у Фимы одолжила и оставила там. Я все теряю.
Не переживай, начал он, а я разревелась. Не из-за санок, конечно, а из-за всей этой ситуации. Федя!
Присмотрю, ответил ворон. Стоило мужу отойти, как добавил, обращаясь ко мне:
Я, как увидел этого дурного, сразу за Володей отправился. Летел, как мог, но опоздал. Не серчай, Катерина.
Ты тоже узнал его? Видел прежде?
Видел, не стал отнекиваться Федя, чем только сильнее удивил меня. Не переживай, я это так не оставлю. Мужа только зря не тревожь, как бы дров не наломал. Он же ради тебя себя не пожалеет.