Закончив с первоочередными делами и пообедав, я отправился в банк. Снял часть денег, остальные попросил перевести в другое отделение. Не ездить же каждый раз в Черничное. Катя и так начала тратить собственные деньги. Не хватало еще, чтобы решила, будто я не способен содержать семью. Позор для мужчины.
Как быстро эта удивительная девушка, которую он еще вчера на дух не переносил, стала моей семьей! Тем самым дорогим человеком, о котором хотелось заботиться, защищать, баловать. Женщиной, к которой хотелось прикасаться, целовать, любить. Если бы не проклятая клятва, не магия, что держала меня в узде, я бы сделал все, чтобы Катя ответила на мои чувства. Пока играл скорее роль стороннего наблюдателя, и все же следовало определиться, что для меня важнее.
Именно с этими мыслями я уснул, а, проснувшись, нанял экипаж и отправился в столицу. Попал в приемные часы, а это значило, что придется занять очереди и ждать, пока его светлость Александр не соблаговолит выделить мне пятнадцать минут княжеского времени. Была у него такая традиция раз в месяц с девяти утра и до полудня лично выслушивать подданных, а не перекладывать дела на плечи многочисленных помощников. Что ж, это даже к лучшему. Можно тщательнее продумать то, что я хотел ему сказать, подобрать нужные слова, чтобы достучаться до него. Нельзя поддаваться эмоциям.
Наконец, секретарь назвал мое имя. Просители, до того погруженные
в свои мысли и заботы, сейчас не сводили с меня заинтересованных взглядов. Перешептывались, строили предположения. Я привык и не удостоил их вниманием. Прошел в кабинет брата, приветствовал его по форме. Приходилось соблюдать некоторые церемонии при посторонних.
Александр отложил бумаги, едва услышал мой голос, и тут же приказал секретарю и двум другим помощникам оставить нас наедине.
Владимр, что ты здесь делаешь, спросил он. Я думал, вы уже все решили.
Что решили? С кем? переспросил, чувствуя, что ответ мне не понравится.
С Павлом, конечно. Он еще накануне отбыл в Соболянск, к тебе. Владимир!
Я опрометью выскочил из кабинета брата. Мельком взглянул на большие напольные часы, что стояли в приемной. Без пяти час. Если очень постараться, можно успеть на дневной поезд до Соболянска. После вчерашней метели это единственный способ добраться туда. Только бы остались билеты. Только бы не было заносов на железнодорожных путях. Только бы Катерина выслушала меня. В том, что Павел непременно повернет ситуацию в свою пользу, я ни мгновения не сомневался.
Глава 17 В которой приходится бороться с незваными гостями и собственными иллюзиями
Катерина Семеновна, напомнил о себе незваный гость, это в конце концов переходит все границы! Вы впустите меня или так и оставите на пороге? Вам мало прежних унижений, которым вы уже подвергли меня?
Я понимала, что стоящий на пороге человек привлекал к себе ненужное внимание, но и в доме его видеть не хотела. Ситуация все равно складывалась неприятная: стоило только мужу уехать, как к жене стали приезжать посторонние мужчины. Даже если мы не делали ничего предосудительного, это еще доказать надо, а слухи точно поползут. Недаром две кумушку уже минут пять, не обращая внимания на детей, стояли неподалеку и поглядывали в мою сторону.
Катерина Семеновна, это уже неприлично!
Павел медленно закипал, даже сделал шаг мне навстречу, но я не собиралась отступать. Как-никак, на кону стояла моя репутация. Более того, я опасалась оказаться с ним наедине. Мало ли, что взбредет ему в голову, слишком подходящее время он выбрал для визита.
Вы правы, Павел Александрович, ваше появление здесь без предупреждения, без приглашения, выглядит неприличным. Будем считать, что вы просто заблудились, а я показала вам дорогу, произнесла на одном дыхании. Надеялась лишь, что княжич проявит благородство и не станет применять ко мне силу. Прямо поедете, добавила нарочито громко, там, на перекрестке спросите, как добраться.
Наследник скрипнул зубами, сжал трость с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Если бы мог испепелить меня взглядом, непременно сделал бы это. Бросил короткое посмотрим, развернулся на каблуках. Сбежал вниз по ступенькам крыльца, сел в сани. Извозчик тотчас укрыл его ноги медвежьей полостью. Уточнил, куда барин желает путь держать, занял место на козлах.
В город! крикнул Павел. В этой глуши живут одни звери.
Скатертью дорожка, мысленно пожелала ему. Закрыла дверь, повернула ключ в замке. Прислонилась спиной к стене. Вроде бы ничего страшного не случилось, а меня трясло. Кожа покрылась мурашками, руки дрожали. Я немного постояла и отправилась на кухню ставить чайник. Заодно разворошила угли в печи, подбросила еще дров. Артефакты работали исправно, согревая дом, но им тоже требовалась подпитка.
Я села за стол, подперла подбородок рукой и уставилась в окно. Мысли метались в голове словно потревоженная стая птиц. Что нужно было здесь княжичу? Зачем приехал? Насладиться моим унижением или снова попытать счастья? А, главное, как он меня нашел?
Здесь, в Александровой слободе, я жила меньше недели. Продавцы знали меня только под фамилией мужа. В город я не выезжала. Никого из Катиных знакомых не видела, разве что Лизавету. Могла ли она выдать меня? Могла, другой вопрос, зачем? Мы встретились случайно, да и она вряд ли была так близко знакома с Павлом, чтобы писать ему обо мне. Опять же, почту так быстро не доставляют, разве что голубями. На самом деле птиц для подобных целей в княжестве не использовали, это лишь моя фантазия, как и мысли о Лизе. Она уехала раньше и не знала, куда я ушла.