Ладно, отдыхайте, сказал я, направляясь к двери. У меня другие пациенты.
Не успел я сделать и двух шагов, как услышал за спиной тихий шорох простыней.
Я обернулся. Свиридов уже стоял возле своей кровати, в больничной пижаме.
Я с вами, заявил он с той же сияющей улыбкой.
Куда со мной? У меня работа. Обход пациентов.
Отлично. Буду рядом. На всякий случай.
Поручик, это уже переходит все границы, я начал терять терпение. Я ценю вашу благодарность. Но вам нужно лежать в постели и восстанавливаться.
Вы не понимаете, доктор, его голос вдруг стал серьёзным, почти торжественным. Улыбка исчезла с его лица. Вы вернули меня из ниоткуда. Я был там, на той стороне. Я видел пустоту. Холод. Бесконечную, липкую темноту. И вдруг свет. Ваши руки, вытаскивающие меня обратно.
Он шагнул ближе, и я увидел в его глазах что-то пугающее. Что-то, похожее на религиозный, фанатичный экстаз.
Моя жизнь теперь принадлежит вам. Моя честь, мой меч, моя душа всё ваше. Я буду вашей тенью, вашим щитом. Никто и никогда не причинит вам вреда, пока я жив. Это моя клятва. Клятва офицера.
Свиридов, это классический посттравматический синдром, попытался я воззвать к остаткам его разума. Вам нужен хороший психолог, а не
Нет! он сделал ещё шаг и встал между мной и дверью, преграждая мне путь. Я не могу отпустить вас одного в эти коридоры. Не могу и не буду.
Его взгляд был фанатичным, но при этом абсолютно ясным и осмысленным. Это не было безумием, которое можно было бы купировать уколом галоперидола. Это было хуже.
Я снова активировал некромантское зрение. На полную, предельную мощность, вливая в него остатки своих сил. Должны быть какие-то изменения. Но сколько ни смотрел ничего не увидел.
Это было странно. А быть может, попробовать так?
То есть вы теперь будете повсюду за мной ходить, верно? задал наводящий вопрос я.
Конечно, удовлетворительно заявил Свиридов и добавил: Я ем грунт!
Глава 3
Что? не понял Свиридов. Ничего. Я ем грунт. Люблю. Иногда. Слабость у меня такая. Сразу предупреждаю.
Свиридов стоял передо мной, вытянувшись по стойке смирно, с пустым, кукольным взглядом. Только что он произнёс абсолютно невозможную для него фразу «я ем грунт» с точными, скрипучими интонациями моего костяного слуги.
Нужно было проверить. Проверить глубину этого контроля. Понять, насколько далеко зашло это порабощение.
Поручик, три шага вперёд, приказал я тихо.
Свиридов сделал ровно три шага. Не два с половиной, не четыре. Три механически точных, выверенных шага, как заводной солдат на плацу.
Повернись кругом. Теперь прыгни на левой ноге.
Разворот был идеальным ровно сто восемьдесят градусов, без малейшего покачивания. Прыжок точный, бесшумный, с идеальным балансом.
Человек, вчера переживший клиническую смерть и операцию на душе, не должен был двигаться с такой сверхчеловеческой точностью.
Подними правую руку и держи ровно минуту.
Рука поднялась и застыла в воздухе, как у статуи.
Я достал свой планшет, включил секундомер и стал наблюдать. Ни малейшей дрожи в мышцах. Ни признака усталости. Статуя из плоти и крови, ожидающая следующего приказа.
Интересно. Насколько далеко распространяется этот контроль? Могу ли я заставить его не просто действовать, но и чувствовать? Унизиться?
Скажи «я дурак».
Я дурак, монотонно, без всякого выражения произнёс Свиридов.
А теперь скажи это с чувством. С искренним энтузиазмом.
Я дурак! воскликнул он с таким воодушевлением и сияющей улыбкой, будто только что сообщил о величайшем открытии в своей жизни.
Достаточно. Не люблю такие эксперименты, но они необходимы, чтобы понять степень послушания.
Дальнейшие исследования можно будет продолжить позже, в более уединённой обстановке. Сейчас было важнее скрыть произошедшее.
Это новое оружие было слишком ценным и слишком опасным, чтобы демонстрировать его кому бы то ни было.
Слушай мои приказы, произнёс я чётко, глядя ему прямо в пустые глаза. Вернись в кровать. Ляг и жди дальнейших распоряжений. Ни с кем не говори о том, что здесь произошло. Для всех ты обычный пациент, который восстанавливается после тяжёлого шока. Когда я щёлкну пальцами, ты вернёшься в своё нормальное состояние, но в глубине твоего подсознания останется знание: я твой хозяин, и моя воля закон. Понял?
Понял, механически ответил Свиридов.
Я щёлкнул пальцами. Звук получился сухим и резким в тишине палаты.
Взгляд поручика мгновенно обрёл осмысленность. Он моргнул, словно выныривая из-под воды, и слегка покачнулся.
Что что произошло? растерянно спросил он, оглядываясь по сторонам. Я, кажется
У вас был небольшой обморок, не моргнув и глазом, солгал я. Последствия травмы. Ваша нервная система всё ещё нестабильна. Ложитесь, вам нужно отдыхать.
Да, доктор, покорно кивнул он, безропотно забираясь обратно в кровать. Простите, если доставил вам неудобства.
Я вышел в пустой коридор и прислонился спиной к холодной стене. Нужно было перевести дух. Нужно было осмыслить случившееся.
Некромантская энергия, которой я сшивал его разорванные каналы Живы, не просто починила их. Она стала их частью.
Смешалась с его собственной жизненной силой, с его душой. Создала нечто невозможное. Противоестественное.