Ящерица гордо выпятила свою несуществующую грудную клетку и с презрением фыркнула, мол: «Хозяин, ты меня обижаешь своей недооценкой моих воровских талантов».
Я включил экран. Конечно. Пароль. Шесть цифр.
Мысленно перебрал варианты. Дата рождения? Слишком просто и предсказуемо. Последние цифры его личного номера? Возможно. Но у меня не было времени играть в угадайку.
Нужен был специалист.
Больничный IT-отдел или, как его называли сотрудники, «пещера гоблина», располагался в самом дальнем углу подвала,
рядом с архивом и гудящей прачечной.
В тесной комнате, заваленной мотками проводов, старыми системными блоками и пустыми кружками из-под кофе, сидел Жора. Местный компьютерный гений, способный, по слухам, и взломать сервер министерства, и починить магический тостер.
Жора, привет, я вошёл и положил телефон на его стол, заваленный микросхемами. Нужна твоя помощь.
Если комп завис перезагрузи, ответил он, не отрываясь от экрана, на котором бежали зелёные строчки кода. Если принтер не печатает проверь, есть ли в нём бумага. Если что-то другое приходи завтра.
Нужно разблокировать вот это, я пододвинул телефон ближе.
Он наконец поднял на меня свои красные от недосыпа глаза и посмотрел на смартфон.
Телефон? Неэтично, Пирогов. Личная информация, закон о защите данных, статья сто тридцать восьмая уголовного кодекса
Жора, это телефон пациента в коме, я решил надавить на его сочувствие. Красникова, из восьмой палаты. Он лежит у нас уже неделю, один. Ни одного посетителя. Его родные, скорее всего, сходят с ума от неизвестности, обзванивая морги и полицейские участки. А я не могу им позвонить и сказать, что он жив, из-за этого дурацкого пароля. Ты можешь помочь?
Он долго молчал, барабаня пальцами по столу и, видимо, взвешивая на своих внутренних весах этику и человечность. Затем тяжело вздохнул.
Так звони в полицию, как ни в чем не бывало сказал Жора.
Они уже в курсе, ответил я. Но что-то не торопятся с поисками. Только представь где-то не находит себе место мать. Она не знает, что с её сыном. А что, если бы это была твоя?
Ладно, дай сюда. Но ничего не обещаю. Если там стоит последняя версия операционной системы с полным шифрованием или привязка к отпечатку пальца то ничего не выйдет. Но я попробую.
Спасибо. Буду должен.
Я оставил ему телефон и направился к выходу.
Вечерняя смена в морге была моим личным оазисом покоя. Наверху интриги, дуэли, капризные пациенты. А здесь тишина и порядок. На дежурстве был Семёныч. После нашего последнего разговора он смотрел на меня с суеверным ужасом, как на ходячего мертвеца, и старался держаться как можно дальше.
Чайку принести, Святослав Игоревич? спросил он заискивающе, когда я вошёл. Свеженького, с лимончиком?
Не надо, отмахнулся я. Я ненадолго. Только бумаги забрать.
Теперь он будет моим личным слугой. Страх отличный инструмент управления.
Быстро проверил журнал поступлений ничего интересного. Пара стариков, умерших от естественных причин. Не мой контингент. Пора было домой.
Нужно еще решить главную логистическую задачу: как протащить двухметровый скелет в доспехах через весь город незамеченным.
По дороге к подсобке я мысленно обратился к Нюхлю, который сидел у меня на плече.
Слушай, а ты точно не можешь научить его становиться невидимым? Это бы сильно упростило нам жизнь.
Ящерица с презрением фыркнула и изобразила для меня образ обезьяны, пытающейся научить рыбу летать.
Ладно-ладно, шучу. Понял. У каждого свои уникальные способности.
Я схватил за ручку старой подсобки, повернул. Открыл дверь и замер. Комната была пуста.
Костомара не было.
Нюхль соскочил с моего плеча и, как обезумевший, заметался по комнате, заглядывая под старые столы и за пыльные шкафы. Его паника была почти осязаемой. Он пищал и царапал пол когтями. Искал своего друга Костомара.
Я не чувствовал разрыва связи. Значит, он не был уничтожен или изгнан обратно. Он был где-то здесь, рядом.
Активировав некро-зрение, я тут же нашёл его. Слабое, испуганное фиолетовое свечение некромантской энергии исходило из большого металлического шкафа для хранения химических реактивов.
А ну выходи оттуда, шутник! я постучал по дверце шкафа. Тревога ложная!
Дверца шкафа со скрипом приоткрылась, и оттуда, как привидение из детской страшилки, высунулся череп Костомара.
Я ем грунт, произнёс он жалобно, с интонацией провинившегося ребёнка.
Что случилось? Кто-то заходил?
Костомар вылез из шкафа, отряхивая свой медицинский халат от пыли.
Я ем грунт! теперь уже с паникой в голосе. Я ем грунт, я ем грунт!
Кто-то заходил в подсобку, пока меня не было. Медсестра? Или кто-то похуже? Костомар испугался и спрятался. Логично для существа, которое последние столетия провело в тишине и покое моего личного подземелья.
Всё хорошо, Костомар. Успокойся, сказал я, кладя ему руку на костяное плечо. Это был не враг. Просто любопытный дурак. Ты со мной. Никто тебя не обидит.
Скелет медленно кивнул, фиолетовый огонь в его глазницах перестал метаться. Он выпрямился и встал
за моей спиной, как верный телохранитель, готовый следовать за мной хоть в огонь, хоть в воду. Хоть в переполненное московское метро.