Опишите эти судороги подробнее. Они такие же, как были раньше, до аварии? И когда они начинаются?
Нет, совсем другие! Раньше он просто «замирал», а сейчас его выгибает дугой! И начинаются они да при любом резком звуке! Хлопнет дверь в коридоре и у него начинается приступ. Но это же не похоже на его обычную эпилепсию, правда?
Я нахмурился. Картина была слишком ясной. Слишком классической.
Марина Вячеславовна, скажите, мальчику делали все положенные прививки в детстве? АКДС?
Прививки? она растерялась. Я я не знаю. Я ведь не его мать. Знаю только, что он из очень неблагополучной семьи, мы забрали его с улицы. Даже его родителей толком не знаю.
Значит, скорее всего, никто не озаботился этим вопросом, я сделал вывод. Марина Вячеславовна, то, что происходит с ним сейчас это не эпилепсия. Это столбняк.
Столбняк? Но откуда она побледнела.
Его сбила машина. У него были рваные раны, ссадины? В них попала земля, грязь?
Да, конечно У него все ноги были в глубоких царапинах
Вот вам и ответ. Бактерия попала в рану и начала вырабатывать токсин, который и поражает его нервную систему. Эти судороги от любого звука это классический, хрестоматийный признак, который описывают в любом учебнике. Травма и его старый диагноз «эпилепсия» создали дымовую завесу, за которой местные врачи не видят настоящую, смертельную угрозу. Они лечат противосудорожными следствие, а причина токсин продолжает отравлять его организм. Они его убьют.
И что же делать
Ему нужно немедленно ввести противостолбнячный иммуноглобулин, чтобы связать токсин в крови. Начать курс антибиотиков, чтобы убить саму бактерию. И то, что я сказал ранее мощные седативные препараты и миорелаксанты, чтобы снять эти мучительные судороги, которые могут сломать ему кости или остановить дыхание. И главное полный покой. Тёмная, тихая палата. Любой звук для него сейчас это пытка, которая может стать последней.
Она, не говоря ни слова, схватила свой мобильный телефон.
Я сейчас же позвоню главврачу той больницы! Они меня послушают я же им в прошлом году полкрыла на свои деньги отремонтировала!
Она начала быстро, не выбирая выражений, требовательно и властно объяснять что-то в трубку. И в этот момент я почувствовал его. Знакомое, ни с чем не сравнимое тепло. Начало притока Живы.
Так, стоп, я резко поднял руку, прерывая её. Марина Вячеславовна, подождите.
Она удивлённо посмотрела на меня, прикрыв трубку ладонью.
Давайте договоримся, сказал я тихо, но твёрдо. Благодарить меня будете потом. Когда мальчик действительно поправится. А сейчас никакой благодарности. Просто передайте им мои рекомендации.
Она смотрела на меня с абсолютным недоумением.
Но я же ещё ничего не сказала я просто Откуда вы знаете, что я собиралась вас поблагодарить?
Я усмехнулся.
Интуиция, ответил я. Просто делайте, что я сказал.
Она кивнула, всё ещё глядя
на меня с удивлением, и вернулась к разговору. А я мысленно подвёл итог. Поток Живы, который только-только начал формироваться где-то далеко, иссяк. Но я успел его почувствовать.
Вот когда НЕ НАДО, оно работает!
Я даже не видел этого мальчика, не прикасался к нему. Но технически я уже начал его спасать. И проклятие это засчитало! Дистанционное спасение через посредника.
Но, что ещё важнее, я могу его контролировать. Прерывать, если нужно. Новая, невероятно полезная возможность. Моё влияние на это проклятие растёт.
Договорилась! Воронцова сияла, закончив разговор. Они немедленно сменят схему лечения! Спа
Не благодарить, остановил я её взмахом руки.
Воронцова заулыбалась и кивнула.
Какой же вы скромный, сказала она.
В этот момент пискнул планшет у меня в кармане. Пришли результаты анализов пациентки Воронцовой.
Я открыл файл. Анализ суточной мочи на 5-гидроксииндолуксусную кислоту. Я посмотрел на цифры. Превышение нормы в пятьдесят раз.
Я повернулся к Марине Вячеславовне.
Пришли первые результаты, сказал я спокойно, сворачивая файл и убирая планшет в карман. Картина проясняется. Но мне нужно время, чтобы их проанализировать и сопоставить с другими данными. Я зайду к вам позже и всё подробно объясню.
Это что-то плохое, доктор? с тревогой спросила она.
Это что-то, с чем мы справимся, ответил я, глядя ей прямо в глаза. Отдыхайте.
Я вышел из палаты.
Превышение в пятьдесят раз. Неопровержимое доказательство. И когда я покажу этот результат Сомову, даже он не сможет отрицать очевидное.
Его кабинет встретил меня привычным запахом крепкого чая и дорогих сигар. Пётр Александрович, в отличие от меня, позволял себе маленькие слабости. Он сидел, изучая какие-то бумаги, и выглядел вполне довольным жизнью.
А, Пирогов! Заходите. Как там наша графиня Воронцова? с порога спросил он.
Я молча положил ему на стол распечатку анализов.
Анализы подтвердили карциноидный синдром. Превышение метаболитов серотонина в пятьдесят раз. Теперь нужна компьютерная томография с контрастом, чтобы найти саму опухоль.
Сомов откинулся в кресле, присвистнув.
Хм. Редчайший диагноз. И вы поставили его по косвенным признакам. Браво, Пирогов. Браво. Ладно, он кивнул. Назначайте КТ. Найдём эту дрянь будем решать, что делать дальше.