Я закрыла глаза и тяжело сглотнула, стараясь успокоиться. Действительно, чего уж нервничать? Я просто в кровати с Князевым после того, как избила его, навязалась с разговором за ужином и налакалась до потери сознания.
Держись, Лара. Мы оба знаем, что ты сильная, веселился он.
Гад.
Вы всегда такой добрый после ночи с пьяной ассистенткой? сдавленно поинтересовалась я, соображая, что лежу под одеялом в одном белье. Осознать всю глубину задницы, которая рисовалась на фоне апокалипсиса моей профессиональной карьеры, было, к счастью, сложно из-за головной боли.
Я раскрыла глаза снова, осторожно поворачивая голову. Мои вещи были аккуратно сложены на тумбочке рядом с кроватью, а на полу обнаружилось ведро. А он знает толк в пьяных ассистентках в своей кровати.
Нет, между нами ничего не было, конечно же.
Я бы помнила.
Потому что я помнила все и как хамила ему в кафетерии, и как он пытался вернуть меня в мой номер, но не смог получить его внятных координат. И в какой момент вырубилась. А Князев вряд ли настолько отчаялся, что позарился бы на бесчувственное тело. А раздел, вероятно, ввиду того, чтобы я не заблевала единственные шмотки, которые у меня тут были. Предусмотрительно и почти заботливо.
Оглядевшись, я сообразила, что двери из комнаты открыты, а Князева нет по близости. И я было подумала, что это фора, чтобы одеться и убраться, но у меня ничего не вышло.
Ляг, послышалось позади, и я подскочила с джинсами во взмокших руках.
Вы смерти моей хотите, прохрипела я, хватаясь за грудь. Стесняться его и не подумала что он там не видел? Хотя Вы сами меня раздевали?
Только тут я заметила, что он направляется к кровати с капельницей.
Я сказал тебе лечь, холодно повторил он приказ, и я повиновалась. Было слишком плохо, чтобы соревноваться в остроумии. Сам, конечно.
Почему «конечно»? скосила я на него взгляд, пока он устраивал систему рядом с кроватью.
А кто? раздраженно зыркнул он на меня. Как ты себе это представляешь я зову охранников, чтобы они тебя раздели?
Чувствуете вину? вздернула я бровь.
Как тебе сказать покачал он головой. Я не ожидал, что тебя так срубит от бокала. Ну и ты тоже хороша. Не умеешь не берись, знаешь такое?
Если очень хочется, то можно знаете такое? огрызнулась я. Да и вы были весьма убедительны!
Тут он ввел иглу в вену, а я не сдержала стона.
22
переглядеть, а ему не составило труда принять вызов. И мне показалось, что он усмехается. Глазами. Снова.
А вам повезло след от моего удара почти сошел.
Кофе будешь? И он отвел взгляд.
Воды можно?
Сейчас.
Вот и что мне делать? Благодарить его? Извиняться? А в каком порядке? Но когда Князев вернулся со стаканом, все решилось само собой.
Спасибо. И простите, что наговорила вам грубостей вчера.
Он не отреагировал. Проверил колесико капельницы и развернулся к дверям, собираясь выйти.
Это значит, что не простите? бросила ему в спину.
Он обернулся, являя мне прежнего Князева без улыбки во взгляде.
Мне нужно готовиться к операции, снизошел до холодного ответа.
Я только успела широко раскрыть глаза, а Князев отвернулся и вышел. Вот и что это? Только что был человеком, а через минуту уже равнодушный хирург, которому снова нет дела ни до кого.
А как же кофе? тихо усмехнулась я себе под нос, откидываясь в подушки.
Кофе на столе, вдруг послышалось из кабинета, и я вжала голову в плечи:
Спасибо!
Но ответом мне стал щелчок замка двери его кабинета.
***
Летучка на тему предстоящей операции прошла своеобразно. Сам Князев не подавал вида, что следы от моего удара его как-то смущают. Я же не знала, куда деть глаза и старалась не дышать вовсе. На меня косились все, давая понять, что авторство отметин на лице главы хирургии всем хорошо известно. Сава вообще неприкрыто усмехался, встречаясь со мной взглядом. Я же пыталась сосредоточиться на сути собрания.
Случай ожидал довольно простой. Но, как выяснилось, не меня. Когда Князев закончил совещание, ко мне подошла охрана.
Лариса Дмитриевна, вы сегодня не оперируете, и вас приказано проводить в ординаторскую.
Что? опешила я. Почему?
Это распоряжение главного хирурга.
Подождите, пожалуйста, вскочила я со стула и, завидев Князева в коридоре с анестезиологом, направилась быстрым шагом к нему. Ярослав Сергеевич, можно вас?
Нет, бросил он на меня раздраженный взгляд.
Вы вчера сказали, что я все еще оперирую с вами, проигнорировала я его отказ. Анестезиолог дипломатично ретировался, оставляя нас вдвоем.
Лариса Дмитриевна, вы собираетесь дышать на всех перегаром в операционной? пренебрежительно вопросил он.
А вы собираетесь примитивно отстранять меня за то, что я вас ударила?
Считаете, что это примитивно? усмехнулся вдруг он, оживая, и у меня почему-то сразу пересохло в горле.
До тошноты, скривилась я. Потому что пили мы с вами одно и то же.
Поверь, никто тут не думает, что я отстраняю тебя за то, что ты меня ударила, вдруг понизил он голос, склоняясь ниже. Скорее за то, что мне не понравилось.
Я сначала вообще не поняла, о чем он.
Что не понравилось? растерянно уточнила я.
Он не удосужился ответить, но взгляд его вдруг так заиграл, а губы дрогнули в такой дьявольской усмешке, что у меня рука сама сложилась в кулак.