В зале установилось неловкое молчание. Никто ничего не понял, кроме брата Кассандры, и теперь он рассеянно смотрел вдаль, пытаясь осознать, чем ему придется платить за подобную доброту. Остальные лишь старались осмыслить сказанное, но у них явно не получалось. Им и в голову не могло прийти, что эти двое стоят столько.
Уйми царицу по-хорошему, повернулся я к Антенору. Твоя жена сестра ей, вот и пусть пошепчется с ней по-родственному. Иначе я сошлю ее на какой-нибудь скалистый островок, где она закончит свои дни, разговаривая с козой.
Уйму, склонил голову Антенор.
Государь! в мегарон ворвался один из сыновей Сосруко, стоявший на страже. Ахейцы уходить!
Как ушли? я даже привстал. Но ведь ночь! Коня!!!
Я был на берегу уже через четверть часа. Произошло то, чего я не ожидал. Агамемнон просчитал меня, как ребенка, и ушел по темноте. Долго ли столкнуть корабль в море, если загрузил его засветло. Минут пять примерно. А потом полная луна тебе в помощь. Куда они пойдут? Скорее всего, на юг, вдоль берега, а потом растворятся в мешанине островов, где их нипочем не догнать.
Упустили! я ходил по загаженному берегу, пиная мусор, палки и обрывки забытых шатров. Корабли перегружены, и это барахло не стали забирать. А ведь мои биремы подойдут только на рассвете.
Вот так! Они ушли, оставив мне пустой берег и сотни остывших кострищ.
Я оседлал коня и оглянулся по сторонам. Ахейцы ушли, но, как оказалось, ушли далеко не все. Вон там горит огонь, и там, и там А прямо ко мне идет Одиссей, приветливо помахивая кувшином с вином. Он явно хочет что-то обсудить.
Поговорим утром, сказал я царю Итаки. Прости. Я сейчас слишком зол, чтобы вести серьезную беседу.
Одиссей оскалился понимающе и просто встал рядом. Я успокаивался понемногу. План Б. Всегда нужен план Б Эту истину я давно уяснил, а потому подстраховался. Но все равно обидно, когда твои мысли читают как открытую книгу те, кого ты в глубине души презираешь, считая недостойным своей мудрости. Особенно резкий порыв ветра задрал полы плаща, пробираясь ледяными пальцами прямо к моему телу, и поднял вверх остывший пепел, который понес в сторону моря неряшливой серой тучей. Пепел над морем, вот и все, что осталось после этой великой войны.
Глава 22
Ночью идти опасно, белозубо усмехнулся Одиссей. А утром, как оказалось, еще опасней. Твои биремы подошли на рассвете. Думаешь, тяжело догадаться, зачем? Что тут сложного-то? Твой человек Филон плыл через Итаку в Додону, испросить совета оракула. А там, по счастливой случайности, обретался один беглый микенский царек, у которого внезапно появилась целая гора серебра для найма войска. А потом тот царек садится на свой же трон. Не слишком ли много совпадений, Эней? Я в них не верю.
Хм я сделал вид, что очень хочу вина, и отхлебнул из кубка.
Вот и Агамемнон никому не верит, продолжил Одиссей. Он понимает, что опасен для тебя, а значит,
ты попытаешься от него избавиться. Вот поэтому он рискнул и ушел, как только луна выглянула из-за туч. Он уже видел, на что способны твои корабли, и хорошо представляет, чем все это для него закончится.
Понятно, ответил я, катая пустой кубок в ладонях. Ну что за жизнь! Никто мне не верит. Кстати, голубь с Итаки прилетал на Сифнос. Твоя жена его выпустила.
И что случилось потом? наклонился вперед Одиссей, сжав зубы и пристально рассматривая меня нетерпеливым взглядом.
Да твой знакомец Филон послал туда полусотню береговой стражи, ответил я. Ей критянин Кноссо командует, ты должен его знать. Из твоих подданных много народу отличилось. Вспомнить бы Антиной, Евримах, Агелай Я уже и позабыл всех, но, если хочешь, прикажу письмо принести.
Не надо! Одиссей скорее прохрипел это слово, чем сказал. Я уже понял, кто это. Самые трусливые и горластые. Чем закончилось все? Моя жена и сын?..
Живы и здоровы, успокоил я его. Стража приплыла, а у тебя дома пируют какие-то непонятные люди, рабынь пользуют как своих собственных, слуг колотят ни за что, вино твое пьют. Каждый день то козу сожрут, то овцу. А самые наглые начали говорить, что ты в том походе сгинул, и пора бы нового царя избрать. Вот и царица вдовая как раз имеется.
Кто посмел? заревел Одиссей, вскочив на ноги.
Антиной с Закинфа заводила, ответил я. Кноссо ему большие пальцы на руках отрезал, а остальным приказал морды набить и со двора погнать. За съеденное, выпитое и сломанное наложили виру, втрое от взятого. Тебе две трети и моим людям треть. Они у меня на самоокупаемости.
На чем они у тебя? округлил глаза Одиссей.
Я не кормлю береговую стражу, пояснил я. Это она меня кормит. Кноссо чистит море от разбойников, а потом сдает людишек Филону. Тот им серебром платит.
А так можно, что ли? жадным взглядом впился в меня Одиссей.
Ты тоже хочешь? засмеялся я.
Хочу, не стал чиниться Одиссей и кивнул курчавой башкой. Или так, или рано или поздно твои корабли мои перетопят. Я же вижу, к чему все идет. Ты все Великое море под себя забрать хочешь. А раз так, то мне с тобой по пути.
Я весной на Кипр пойду, прозрачно намекнул я. Ты со мной?
С тобой, решительно кивнул тот. Я твой должник. Дома только порядок наведу за зиму и приду. Уходить нужно, царь. Скоро море закроется совсем, и северные ветры не помогут. Я через Коринф, волоком пойду. Сейчас Малейский мыс даже мне не обойти.