Умирать не надо, укоризненно посмотрел я на него. Побеждать надо. Мертвый ты мне ни к чему. Пошли!
Всадники запрыгнули на коней и выжидательно посмотрели на меня.
Вперед! крикнул Элим, картинно взмахнув мечом. Все-таки мальчишки, они такие мальчишки
Мы подъехали вовремя. Два войска выстроились друг напротив друга, но бой не начинали. Они ждали чего-то.
Тут останьтесь! сказал я Элиму, показывая на фланг троянского войска.
А ты? удивленно посмотрел тот на меня.
А мне кое с кем поболтать нужно, усмехнулся я, наломал веток на чудом уцелевшем деревце и направился прямо в сторону колесницы Агамемнона, на которой возвышался сам царь, сверкая золотом и бронзой.
Надо сказать, мое появление вызвало немалое замешательство. Троянцы даже не подозревали, что я здесь, и те из них, кто знал меня в лицо, орали и свистели одобрительно, передавая весть по рядам. А вот ахейцы, многие из которых впервые видели конного всадника, обсуждали именно это, непривычное для себя зрелище. Агамемнон и стоявший рядом Менелай сверлили меня удивленными взглядами, подозревая в желании учинить какую-нибудь пакость. И они не ошиблись. Я ведь именно для этого и приперся в такую даль.
Великий царь! громко крикнул я, да так, что меня слышали все, кто стоял на этом поле. Ты помнишь, что я принес тебе клятву верности, обещая быть сыном до тех пор, пока ты законный властитель Микен. Так вот! Я только что приплыл из Аххиявы, и у меня для тебя нерадостная новость. На трон Микен вернулся царь Эгисф, а царица Клитемнестра без боя открыла ворота и стала его женой. Знать Аххиявы поддержала нового царя, потому что он привел войско и спас страну от вторжения врага, пока ты ищешь чужой земли. Так что ты больше не ванакс Аххиявы, а я тебе не сын.
Я тебе сердце вырву, сволочь! заревел Агамемнон и растерянно оглянулся по сторонам, где воины оживленно обсуждали забавные вести. Ты лжешь!
Клянусь именем бога Поседао, которого почитаю, поднял я руку. И богом Диво, которого здесь зовут именем Тархунт, тоже клянусь! Пусть он меня молнией поразит! Я своими глазами все видел и слышал. И не тебе меня упрекать! Я честно защищал твою землю от дорийцев, верный своей клятве. Я не виноват, что твоя жена открыла ворота Эгисфу и легла с ним в постель. Хотя, наверное, у нее и выбора не было. Войско царя Клеодая разорило земли
Ахайи, пока вы воюете здесь. В Аркадии, Элиде и на севере Пелопоннеса не осталось ни коровы, ни козы, ни целого дома, ни поля, ни оливы. Сильные отряды доходили до самых стен Микен и до городов Мессении. Там теперь только пепел и горе! Эгисф прогнал дорийцев и правит той землей по праву.
По рядам ахейского войска пронесся растерянный шум. Каково это биться на другом конце света, когда твой дом и твою землю разоряет враг. Когда твоя жена и дети убиты или в тяжком рабстве, а скот угнали. Воины заревели возмущенно, а я предпочел скромно удалиться, прямо туда, где увидел колесницу Гектора, рядом с которым стоял Парис с луком в руках, облаченный в пижонский плащ из шкуры пантеры.
А почему ничего не происходит? удивился я, когда понял, что никто не собирается бежать к кораблям и плыть домой. Откровенно говоря, я рассчитывал немного на другой эффект.
Что, не вышло? с гаденькой усмешкой посмотрел на меня Парис. Так надо было сказать, что на Пелопоннес напали, и его защитить некому! А то ведь если в Микенах новый царь, то и спешить уже незачем. Наоборот, нужно здесь пограбить как следует, чтобы в разоренный дом не с пустыми руками прийти.
Он прав! Он кругом прав! Я не привыкну никак, что тут жены и дети ценность куда меньшая, чем упряжка быков и отара овец. Они теперь точно не уйдут! Тьфу ты! Надо же было так облажаться!
М-да, не везет сыновьям Атрея с женами. Ну, ты даешь, брат! раскинул руки Гектор. Рад видеть тебя в здравии. И лицо зажило. Помню, как ты в Спарте в горячке валялся.
Если бы я в горячке не валялся, у тебя сейчас было бы на одного брата меньше, хмыкнул я. Меня рабыня Менелая выходила. И она же меня убить не дала. Хотя кое-кто на это рассчитывал.
Я повернулся к Парису, который выглядел немного бледным, и рявкнул.
А ты чего тут стоишь? А ну-ка, иди, Менелая на бой вызови. Тут люди за твою бабу умирать пришли. Так давай, любовничек, докажи, что тебе яйца не только в постели нужны!
А ведь он прав, Парис, злорадно усмехнулся Гектор. Из лука стрелять любой пастух может. Возьми доспехи Ликаона и иди. Докажи, что по праву считаешься царским сыном.
Да я проглотил слюну Парис.
Ты не беспокойся, похлопал я его по плечу. Я все устрою! Он от тебя никуда не убежит.
Пока Парис мычал что-то невразумительное, пытаясь возразить, я выехал еще раз перед волнующимся ахейским войском и заорал.
Менелай! Царевич Парис тебя на бой вызывает. Кто из вас победит, тому и достанется басилейя Хеленэ!
Да-а! заорал Менелай и вышел вперед. Пусть боги решат, кому жить, а кому умереть. Если я его убью, то заберу свою бабу, а Приам выплатит мне достойную виру как проигравший. А если убьют меня, то эринии с вами. Ахейцы уплывут домой!
Принимается! заорал я на языке ахейцев. Стрелы в колчаны! Мечи в ножны! Кто выстрелит, того покарают бессмертные боги! Двое благородных биться будут! Они решат исход этой войны!