Реки тут просто на зависть. У нас в Анатолии таких и нет почти. Разве что Скамандр, но там прочно окопались ахейцы, давным-давно захватившие Милаванду (1), рядом с которым он протекал. Дарданская знать, привычная биться на колесницах, здешние луга оценила высоко. Кони на густой траве вырастут не в пример нашим.
А здесь богатые земли, одобрительно протянул Абарис, который крутил головой во все стороны, по достоинству оценив русла полноводных рек, впадающих в море. На наших кораблях можно даже подняться вверх по течению, что немыслимо в Дардании и Вилусе.
Отцу нужны пастбища, пояснил я и позвал кормчего. Палинур! Мы высадимся в заливе и пойдем вдоль берега. Обогнешь страну Паллена (2) и ждешь нас в устье большой реки. Ты не ошибешься, она там одна.
Хорошо, царь, кивнул Палинур. Мы будем на месте дней через пять, если боги будут к нам благосклонны.
Высаживаемся! С собой еды на неделю! скомандовал я, разглядывая берег, за которым раскинулись отроги гор, поросших лесом. Когда-нибудь, через многие столетия здесь встанет город Салоники. А сейчас тут есть лишь жалкая деревушка фракийцев, которую ахейцы называют Терма. Рядом с ней бьют горячие источники, в которых я хочу искупаться.
Эта река из подземного мира течет? робко спросил Абарис, который несмело наступил в журчащий поток, отдающий запахом какого-то металла. Боги развели огонь и греют воду в огромном котле?
Угу! промычал я, не желая разговаривать. Мне просто лень сейчас. Мои командиры поворчали немного, поминая злых духов, эриний и прочую нечисть, и тоже полезли в воду.
Никогда такого не видел, бурчал родосец Пеллагон, который осторожно лег в ручей и раскинул руки. Хорошо-то как! Кстати, а что тут насчет баб?
Я лежал в горячей воде и молчал, бездумно глядя в небо. Я чувствую, как грязь многих недель, въевшаяся в кожу, слезает с меня клочьями, и как ее безвозвратно уносит журчащий поток. Как же я, оказывается, отвык от удобств цивилизации! Баню хочу. Или хотя бы душ. Все! Решено! Бане быть. А пока в моем дворце поставили бронзовую бочку на самое пекло, а мастера провели воду в купальню. И пусть все мне завидуют. Могу себе позволить, в конце концов.
Я не зря высадился именно здесь, мне нужно осмотреться в этих местах. Бухта Тессалоники тиха, и в нее нечасто заглядывают бури. Здесь много полноводных рек и хорошей земли. А само место это ключ к Македонии, Фракии и северным Балканам. Когда-нибудь ему цены не будет, но пока нам нужен обычный холм в трех днях пути отсюда, который омывают сразу несколько ручьев. В том месте тоже добрая трава, и именно там я буду выращивать своих коней. Я еще вернусь, весь всего в двухстах стадиях на запад отсюда раскинулась плодороднейшая равнина будущей Македонии. И там когда-нибудь будет простроена ее столица Пелла. Там земли еще лучше, но пока я слишком слаб, чтобы забрать их себе.
Мы так и не нашли никого из дарданцев, даже когда прошли небольшой полуостров из конца в конец. Мы брали в плен местных фракийцев-бригов (3), но и они только мычали невнятно, ничего
путного не говоря. Это было странно. Мы же договорились с отцом, и он уже должен привезти сюда нашу родню и наемников из Вилусы. И да, холм, ручьи и полноводная река находятся на своем месте. Только вот холм, на котором должен будет встать великий и славный Олинф, занят совсем другими людьми. Там обосновался род фракийцев, которые нипочем не желают уступить нам свое место.
Сложенная из булыжников крепостца слова доброго не стоит, да и сам холм не особенно высок. Никакого сравнения с Афинским акрополем, стоявшим на отвесной скале. Просто стена, сложенная из больших каменюк, промежутки между которыми забиты каменюками поменьше. И никакого раствора, как и везде. Башен здесь нет, как нет и зубцов. Но зато лица людей, стоявших на стенах, весьма решительны. Они будут драться насмерть за свои запасы зерна, масла и сыра. И разговаривать с нами они отказались наотрез. За каменной стеной они чувствовали себя совершенно неуязвимыми.
Я подошел поближе, чтобы рассмотреть фракийцев, а фракийцы вовсю рассматривали меня, бестолково маша руками и тыча пальцами. Они никогда не видели рогов из чистого золота и теперь спорили, кто именно снимет шлем с моего хладного тела. Я неплохо понимаю фракийское наречие и слышу каждое слово. Ведь мы, дарданцы, соседи с этим народом, нас разделяет лишь Пролив. В мою сторону полетела одинокая стрела, которая воткнулась в паре шагов. Я вытащил ее из земли, повертел в руках и брезгливо отбросил в сторону. Наконечник костяной, оперение приделано кое-как. Нищета! Полнейшая, беспросветная нищета!
Терять людей при штурме этого курятника мне не хочется совершенно, но не уходить же отсюда несолоно хлебавши. У нас уже и еды не так чтобы и много. А ведь еще идти до самой Трои, где нас никто не ждет. Вот и приходится заниматься тем, чем занимаются все армии в походе: насильственной фуражировкой на местности. И, как назло, все нужное нам зерно лежит за воротами этой крепости. Зерно-то мы возьмем, а вот с мясом ситуация гораздо хуже. Фракийцы, которые какую-никакую разведку вели, всю скотину угнали в горы, не оставив нам ничего. По-моему, это просто свинство с их стороны.