случайно, когда начудят с засыпкой угля. Тогда кусок металла становится неоднородным частично из мягкого железа, частично из стали. Структура его похожа на мозаику, но оно все равно существенно лучше, чем обычное. В этом случае мастер считает, что его жертвы угодили богам, и начинает радоваться как ребенок. Он ни малейшего понятия не имеет, почему так вышло.
Куда потом пойдете? спросил я Тимофея, который со времени нашей последней встречи обзавелся богатым воинским поясом, золотыми браслетами и дорогущим бронзовым кинжалом с рукоятью, отделанной серебром.
На Угарит двинем, пожал тот плечами. Рапану, сынок купеческий, сам проболтался, что там стены рухнули. Так чего теряться?
Увидишь его, скажи, пусть ко мне плывет, хмыкнул я. К делу пристрою. Мне толковый купец нужен.
Самому невместно торговать? с завистью в голосе спросил Тимофей. Да, вы, знатные воины, такие. У вас от самих богов власть. Куда нам, голодранцам нищим!
Так ты разве сам не хочешь знатью стать? усмехнулся я. У вас добыча такая, что можешь в бронзу одеться, как дядя твой. А у кого доспех есть, тот сам знатный воин. У нас в Вилусе так, только земля еще нужна. Без земли ты как бы не совсем человек получаешься, а бродяга навроде кочевника-хапиру.
И то верно. С хорошим оружием я себе землю мечом возьму, просветлел Тимофей, но потом нахмурился, сжимая крепкие кулаки. Пусть тогда хоть одна сволочь скажет, что я плохого рода. Знаешь, каково это, чернью быть? Когда любой экета, спутник царя, может твою сестру силой взять! Когда никакие жалобы на знать не принимают? Когда свободных людей с земли предков сгоняют, а потом рабами делают за ничтожный долг! Ненавижу их!
А когда сам знатью станешь, как поступать будешь? насмешливо спросил я.
Кто силен, тот и прав, отрезал Тимофей. Как со мной поступали, так и я буду. Ни за что домой не вернусь. Лучше с копьем в руках к богам уйти, чем спину гнуть перед старостой-коретером или слугами его. Я в Хаттусе жирных богачек силой брал и радовался. Они так мою сестру взяли, и теперь я их сестер беру. Дали бессмертные боги утолить месть, я им за это жертвы богатые принесу.
Ну так себе логика у парня, но спорить я не стал. Он обычный бродяга, которого ведет по жизни ненависть к тем, кто богаче и сильнее. Он потому и льет кровь не раздумывая. Он мстит всему миру за страхи своего детства, за постоянный голод, за плач изнасилованной сестры, за согбенную спину отца и слезы рано постаревшей матери. Он хочет большего и готов умереть за этом пути. Именно такие люди и добиваются целей.
Ладно! протянул я руку. Иди к своим, Тимофей. Они за городом лагерь разбили. Я гостеприимец твой, у нас такие узы священны. Будет тяжко, приходи в Дардан, дам кров.
Ты, племянник и зять царя, мне дружбу предлагаешь? непонимающе, исподлобья глянул на меня наемник. Но почему?
А почему ты, не раздумывая, голодного парня в порту накормил? усмехнулся я. . Да если бы не ты, я бы не получил то, что хотел. Нашу встречу боги определили, Тимофей. Они сводят людей на путях жизни.
Затейно ты выражаешься, почесал кудлатую башку Тимофей. Прямо как во-о-он тот раб. Он, как начинал языком у костра молоть, мы только рты и раскрывали. Слабосильный он, давно бы выгнали шакалам на прокорм, да так складно брешет, что заслушаешься. Вот мы и пожалели его.
Тимофей и его воины ушли, а я повернулся к своему новому имуществу. Мне пришлось взять десяток верных людей из Дардана для сопровождения, ведь путь сюда неблизок. Мой небольшой караван состоял из двадцати повозок, груженых лишь запасом еды и пустыми корзинами. После встречи с Гелоном, передав ему клятвы царя Приама, я отобрал в счет своей доли десяток рабов, ориентируясь лишь на их внешний вид. Мне достались худшие из всех, к вящей радости афинянина, который искренне считал, что обвел меня вокруг пальца. Почему я так сделал, ведь как работники они почти бесполезны? Ответ прост. Все они либо купцы, либо жрецы, либо чиновники, взятые в храме Тешуба и Аринны. Я верну их домой и возьму за них хороший выкуп. А еще я привезу семью кузнеца, который нужен мне как воздух.
Кто таков? спросил я изможденного парня лет двадцати, который водил по сторонам любопытными глазами то ли вора, то ли купеческого приказчика, то ли человека, объединяющего в себе оба этих родственных занятия. Это именно он оказался болтуном, которого спас от верной смерти хорошо подвешенный язык.
Кулли мое имя, господин, смиренно опустил тот глаза. Оно означает «всё» на языке черноголовых Я небогатый купец из Сиппара. Товар мой сгинул в Хаттусе, поэтому мне нечем дать за себя выкуп.
С чего ты взял, что я выкуп с вас хочу взять?
заинтересовался я.
Не работать же вы заставите всех этих уважаемых людей? Они в жизни не понимали ничего тяжелее кубка с вином, не поднимая глаз, ответил раб. Вид его был крайне почтителен, но в голосе слышалась тщательно скрываемая насмешка.
Родня есть? спросил я.
Есть жена и ее семья, все так же, не поднимая глаз, ответил купец. Но я вас умоляю, господин, не возвращайте меня этой своре гиен. Я лучше буду рубить камень. Ее семья богата, и покойные родители женили меня из-за денег. Вы слышали об Эрешкигаль, владычице подземного царства? Дурные люди попадают туда после смерти, чтобы принять муки от черной богини, я же все их принял при жизни. Лучше убейте меня, но не возвращайте. А еще лучше, дайте мне вести торговлю, и вы не пожалеете. Я слышал ваш разговор с тем негодяем то есть, с тем доблестным воином. Вы же знатный человек, вам торговать самому зазорно. Я знаю шесть языков и все меры веса от Вавилона до Трои. Я не подведу вас, господин!