Я была очарована. Но что произвело на меня большее впечатление, чем чистое восхищение резвящимися лисицами, это насколько распространена притягательность мяча. Наша общая любовь к этим круглым предметам, которые мы называем мячами, действительно поразительна. Я знала золотистого ретривера по имени Макс, который буквально жил и дышал с желтым теннисным мячом во рту. Во всех породах есть собаки, которые сделают почти все, что угодно, лишь бы найти еще один мяч. Палевый лабрадор-ретривер моей подруги Деб, Кати, настолько одержима мячами, что ищет их везде. Она и находит их везде, в том числе в природоохранном парке в Скалистых горах, несмотря на то, что Деб специально оставляла дома собственные теннисные мячи, чтобы хотя бы однажды можно было нормально погулять с собакой вместо того, чтобы часами беспрерывно бросать ей мячи. Мой бордер-колли Люк, которому обычно свойственны настолько мягкие манеры, что я сравниваю его с Эшли из «Унесенных ветром», безжалостно грабил свою кузину Пип, если той случалось найти мяч первой, несясь бок о бок с ней в бешеном темпе и выхватывая мяч из ее рта прямо на ходу. А что касается нас, людей, вы можете включить телевизор прямо сейчас и найдете пятнадцать игр по всему миру, связанных с этими странными круглыми предметами.
Должна признаться, что не совсем понимаю игры в мяч, являясь в этом смысле чем-то вроде мутанта в Висконсине, где перипетии мячей для американского футбола и гольфа, футбольных, бейсбольных, баскетбольных и теннисных мячей ежедневно становятся главными новостными заголовками. Во время моей обязательной практики по софтболу в начальной школе я стояла в правом поле и взывала, задержав дыхание: «Пожалуйста, не бросайте мяч в меня, пожалуйста, не бросайте мяч в меня». Но, конечно, они бросали, зная мое обыкновение бежать прочь от этих твердых, быстро летящих ракет, нацеленных на мою голову.
Меня утешает, что я не одна такая. Вокруг полно собак, не читавших книг о том, что они должны любить мячи, и они либо игнорируют пролетающий мимо мяч, либо шарахаются от него. Моя бордер-колли Мист никогда даже не поворачивала голову в сторону движущегося мяча, скорее, она занималась «хердингом» с моими приносящими мяч бордер-колли, как если бы те были овцами: бегая большими кругами вокруг них, останавливаясь, когда те останавливались, постоянно подкарауливая их в те моменты, когда они ждали, что я брошу им мяч. Но мы, имеющие проблемы в отношениях с мячами представители обоих биологических видов, исключения, окруженные подавляющим большинством людей и собак, которые бросают, пинают, ударяют, гоняют и отбирают все, что катится.
Столь распространенные среди людей и собак, каковыми они являются, игры с мячом или игры с предметом не относятся к типичному поведению большинства представителей мира животных. Даже у юных особей игра в одиночестве или с чем-то, кроме родственника, замечена только у нескольких видов птиц (особенно у попугаев и таких представителей семейства врановых, как вороны) и у некоторых млекопитающих (большинство приматов и плотоядных, козлы, рыжие олени, дельфины бутылконосы (афалины) и куньи вроде выдр), но никогда у насекомых, рыб и земноводных . Вполне разумно предположить, что игра с предметом встречается преимущественно у всеядных биологических видов, чьи способы добывания пищи сопряжены с постоянной необходимостью захвата или подхвата предмета лапами и манипулирования им. Это справедливо в отношении приматов, которые все в той или иной степени играют с предметами. Шимпанзе чемпионы среди обитателей дикой природы по части манипулирования предметами. Они используют тщательно модифицированные для охоты за термитами палки и вдумчиво выбирают инструменты для того, чтобы колоть орехи . Они также превращают некоторые виды листьев в губки и используют их, чтобы впитывать воду из расщелин. Потому не удивительно, что их дети растут, играя с палками, листьями и иными интересными предметами, которые могут найти и подобрать. Орангутанги в неволе известны своей способностью манипулировать предметами, проявляя особое уменье в открытии замков.
Игра, непосредственно нацеленная на предметы, у всех приматов: человеческих и нечеловеческих, на протяжении первого года жизни одинакова. До двенадцатимесячного возраста большинство людей и отличных от людей приматов взаимодействуют с предметами окружающей среды посредством их исследования: обнюхивая, касаясь и, особенно, беря в рот все, что возможно к нему притянуть. Но только человекообразные обезьяны (шимпанзе, бонобо, гориллы и орангутанги) и единственный вид нечеловекообразных обезьян (капуцины) были замечены в играх, включающих швыряние предмета. Правильнее было бы сказать: только человекообразные обезьяны, обезьяны-капуцины и люди, поскольку наши дети обычно чемпионы по части разбрасывания предметов на кухонном полу прямо перед приходом гостей. С возраста восьми-девяти месяцев человеческие детеныши впервые начинают намеренно ронять или отшвыривать предметы с тем, чтобы потом, как известно всем родителям, их поднять.
Это обыкновение людей и собак играть с предметами вроде мячей основано на нашем эволюционном наследстве приматов и псовых. Но, как всегда, природа (наш генетический проект) обеспечивает фундамент, на котором окружающая среда может строить. То, как мы растем, влияет на то, как мы играем с предметами или без. Собаки, вызволенные из мест, где с ними плохо обращались и содержали в замкнутом, пустом пространстве, зачастую вовсе не играют с игрушками. Один из самых моих печальных профессиональных случаев был связан с оценкой состояния группы собак, которые в течение всей предшествующей жизни содержались на короткой цепи в темном амбаре. Встреча с этими собаками разбила бы ваше сердце. После целого года реабилитационных усилий в Ассоциации по защите животных «Фокс Валлей» на севере Висконсина (собак нельзя было разместить по домам до прояснения юридических аспектов), собаки все еще настолько пугались новых людей, что некоторые из них испражнялись от страха, когда я заходила в комнату. Помимо этого чистого ужаса перед незнакомцами, наиболее примечательным в их поведении было полное отсутствие интереса к игрушкам. Они не играли с мячами, не грызли жевательные косточки и после беглого обнюхивания игнорировали любой предмет, положенный в их помещение.