Инженер Петров боролся за каждый самолёт, за каждый мотор. Он знал, что боевых машин не хватает, что промышленность, находившаяся ещё на колёсах, выпускает самолётов меньше, чем это нужно фронту. И в их полку было немало «безлошадных» лётчиков.
Вернётся израненный «ястребок» из жаркой схватки, кажется, ему место только на кладбище машин, а Петров обследует его досконально и придирчиво, как хороший врач, и не спешит ставить диагноз. Отбуксирует самолёт поближе к палаткам, закипит работа, и, глядишь, через неделю «инвалид» готов к боевой службе.
Техники души не чаяли в своём новом начальнике. Лётчики с уважением приглядывались к нему. На фронте, где люди быстро сходятся и легко рассказывают друг другу самое сокровенное, трудно было избежать бесед с товарищами. И не раз Соколову помимо его воли приходилось разговаривать с Юсупом. Он всегда был настороже, боялся, что его узнают. Однако каждой беседой он пользовался, чтобы незаметно дать своему воспитаннику совет, натолкнуть его на важную мысль.
Сорок «хейнкелей» шли бомбить
Москву, рассказывал он как-то вечером. Их встретили пять наших истребителей; такую панику устроили среди фашистов, что стервятники не долетели, побросали бомбы кто куда и врассыпную. Спасайся, кто может! Тут наши не зевали! Побили порядочно...
Вы сами видели или кто рассказывал? спросил Рахимов. Мороз, ты слышишь, как он складно врёт?
За что купил, за то и продаю! незаметно улыбаясь в усы, ответил Соколов и, немного подумав, добавил:
Вообще-то, как это говорится, один в поле не воин. А вы летаете в одиночку. Пятёрками очень удобно драться с врагом, но для этого нужна особая тренировка. По-моему, и парами летать неплохо. Как вы думаете, старший лейтенант?
Рахимов молча достал из планшета тетрадь и начал чертить схему боя.
В небе три «мессера», бурчал он себе под нос, одного я держу в поле зрения, преследую его. Два других обязательно пойдут на помощь своему, зайдут мне в хвост. Тогда мой напарник неожиданно навалится на них сверху и собьёт. Здорово! Ты слышал, Мороз, каков наш инженер! Оказывается, соображает. Интересную мысль подал! Сегодня же поделюсь ею с товарищами, поговорю с командиром. Если разрешат, подберу себе напарника. Был бы жив Соколов, вот с кем в паре летать, тогда бы показали класс.
А может, его в первом же бою сбили бы? равнодушно заметил Соколов.
Соколова чтоб сбили! возмутился Рахимов. Не могло бы этого быть. Однажды в день авиации он «сражался» в воздухе со своим инструктором, кстати сказать, отцом его жены. Идут друг на друга в лобовую атаку. Дошли до того, что отворачивать в сторону уже поздно, на глубоком вираже обязательно заденут друг друга, а полезут вверх, прижмутся животами. Но Соколов учёл психологию лётчика. Он нырнул вниз, а его инструктор рванул свой истребитель вверх. И всё же Соколовская машина своим килем царапнула стабилизатор самолёта его учителя.
Ох, и досталось тогда ему от жены и тёщи! вставил Морозов.
Зато учитель, или как его по-родственному тесть, похвалил, добавил Юсуп. Я, говорит, такого упрямого и смелого ещё не встречал. Вот какой это был лётчик! А помнишь, Мороз...
Фраза осталась недосказанной.
Над полевым аэродромом взвилась и рассыпалась искрами ракета-сигнал боевой тревоги.
...Другая беседа вызвала у Соколова и радость и боль одновременно.
Рахимов и Морозов лежали на траве у самолёта. Мимо проходил Соколов.
Идите сюда, инженер! Покурим! Жена «Казбек» прислала, крикнул Рахимов.
А мне вот никто ничего не пришлёт, печально сказал Соколов, беря папиросу. Один на белом свете остался. Когда беда случилась со мной, жена потребовала развод. Кому я нужен такой?
Это вы бросьте, заметил Морозов. Вы очень нужны нам. Разве это вас не удовлетворяет?
Не совсем... Бывает такое горе, когда никто не может успокоить человека.
Семья, конечно, большое дело, сочувственно сказал Юсуп, особенно, когда есть дети или ждёшь ребёнка. Я, например, сына хочу. Назову его в память о своём командире Юрием. Рахимов Юрий Юсупович. Неплохо звучит, чёрт возьми! А вдруг я потеряю на войне руки или ноги и жена откажется от меня? Что тогда?
Теперь вы меня понимаете? спросил Соколов.
Очень хорошо понял. Только правильная жена не откажется.
Разные жёны бывают, вставил Морозов. Моя старуха, например, да и Соколова... никогда бы Нина Михайловна не бросила мужа...
Соколов, едва овладев собой, опустился на траву и нервно закурил ещё одну папиросу.
Когда шёл бой
Над аэродромом, направляясь в глубокий тыл врага, часто проходили тяжёлые воздушные корабли с бомбовым грузом. Летали и лёгкие бомбардировщики. Однажды Соколов увидел, как в небе над ним проплыли краснозвёздные двухмоторные самолёты с широким размахом крыльев. Он сразу узнал их по знакомому силуэту. Да, сомнения быть не могло: на боевые операции шли машины типа «Кречет». Соколов и раньше слышал, что самолёт дальний разведчик, который он испытывал, пошёл в серийное производство на далёком сибирском заводе. Машина больших возможностей, скоростная и манёвренная, с хорошей грузоподъёмностью, стала использоваться и как бомбардировщик ближнего действия. Значит, жив родной «Кречет», хотя вместо звучного гордого имени у него будничное, деловое наименование ЛБ-5! Как ни старался враг воспрепятствовать его рождению, ничего не вышло. Десятки, сотни, а