Тревога!.. Тревога!.. Англичане!..
Солдат взмахнул саблей и непременно раскроил бы ему череп, если бы Сорвиголова не уклонился. В то же мгновение он выхватил револьвер и выстрелом в упор уложил пехотинца. А затем, понимая, что все равно погиб, насмешливо прокричал:
Испорчен сюрприз, господа англичане!.. Вы хорошо запомните последнюю шутку, которую сыграл с вами Сорвиголова!
Он выстрелил еще раз, но в то же мгновение множество рук схватило его. Жана, вероятно, прикончили бы на месте, если бы кто-то, услышав прозвище Сорвиголова, не завопил истошным голосом:
Стойте, не убивайте его! Это же тот самый Сорвиголова! Тому, кто притащит его в штаб живым, обещано двести фунтов!
Жану повезло: он остался в живых и знал, что буры услыхали его крики и выстрелы. И в самом деле из бурского лагеря загремели ружейные выстрелы, а вслед за ними по английской передовой ударила артиллерия
Ночная атака была отбита, но командир Молокососов и его товарищи угодили в плен. Креол из Реюньона и молодой итальянец Пьетро умолкли навеки, а остальных, избитых до полусмерти прикладами, пришлось нести на носилках. Самостоятельно передвигался только Сорвиголова.
Через полчаса они оказались в английском лагере. Судя по тому, как часто повторяли его имя солдаты, капитан Молокососов понял, что пользуется здесь немалой, хоть и опасной популярностью.
Пленников швырнули в капонир , стены которого были выложены железнодорожными рельсами, и заперли, не дав даже глотка воды. Сорванцы провели тяжелую ночь: их мучила жажда, они истекали кровью и задыхались. Сорвиголова подбадривал товарищей, но в кромешной тьме так и не удалось перевязать их раны.
Наконец наступил день. Первым из капонира вытащили Жана, и вскоре он уже стоял перед драгунским офицером в чине капитана. Тот с нескрываемой иронией принялся разглядывать капитана Молокососов, которого охраняли четыре дюжих пехотинца. Вдоволь наглядевшись, драгунский капитан приступил к допросу:
Так, значит, вы и есть тот самый француз, командир отряда волонтеров Сорвиголова?
Да, это я! ответил Жан, глядя прямо в лицо офицеру.
Офицер зловеще улыбнулся. Рука его скользнула
в карман мундира и вернулась с бумажником, откуда он извлек сложенную вдвое визитную карточку. С нарочитой медлительностью он расправил ее и поднес к глазам Жана Грандье:
Значит, вы автор этого шутовского послания?
Сорвиголова узнал одно из писем, отправленных им членам военно-полевого суда вскоре после смерти Давида Поттера.
Несмотря на то что слова «шутовское послание» прозвучали, как пощечина, Сорвиголова спокойно произнес:
Тем не менее оно закончится для вас смертью.
Я капитан Рассел, с усмешкой продолжал офицер, командир второй роты седьмого драгунского полка. Заметьте: приговоренный вами к смерти чувствует себя совсем неплохо.
Поживем увидим, заметил Жан.
Да вы, оказывается, хвастунишка, как и все прочие французы! Советую вам прекратить эти шутки, иначе дело кончится кнутом, даю вам честное слово!
Человека, чью голову оценили в двести фунтов, не наказывают кнутом К тому же я солдат и требую, чтобы со мной обращались как с пленным. Я отправил на тот свет столько англичан, что вполне заслуживаю этого.
Офицер слегка побледнел и отрывисто пролаял:
Нам нужна информация! Не вздумайте упираться все равно заставим. Сколько буров против наших линий?
Восемь дней назад их оказалось достаточно, чтобы поколотить вас, хотя англичан было впятеро больше.
Офицер побледнел еще сильнее.
Сколько у вас ружей? продолжал он.
Сколько маузеров, понятия не имею. А вот ли-метфордов , которые стоят у вас на вооружении, около тысячи: мы отобрали их у пленных.
Последний вопрос: что с герцогом Ричмондом и его сыном?
Они вне опасности, в бурском госпитале.
Довольно. Вы отказались ответить на два первых вопроса, и я вынужден передать вас в распоряжение майора Колвилла.
Это имя заставило молодого француза вздрогнуть. Еще один из убийц Давида Поттера! Сорвиголова, не скрывая ненависти, в упор взглянул на вошедшего майора. Это был длинный, как жердь, сухопарый и желчный англичанин с высокомерным и жестоким лицом.
Дорогой майор, позвольте представить вам мистера Сорвиголову, нашего будущего палача.
Ах, вот как? презрительно поморщился майор. Тот мальчишка, который осмелился послать офицерам Ее Величества идиотские письма? Ну что ж, теперь наша очередь позабавиться.
Майор поднес к губам хлыст, рукоятка которого оканчивалась свистком. На пронзительный звук свистка тотчас примчался уланский сержант.
Максвелл, процедил Колвилл, бери-ка этого парня, и можешь сыграть со своими ребятами в «подколем свинью».
«Подколем свинью» свирепая забава английских улан, где в роли «свиньи» до сих пор выступали чернокожие пленники. Никогда еще белый человек не становился объектом этого варварского развлечения. Жану предстояло стать первой жертвой зверства, которое вскоре коснулось многих плененных буров.