Молодой пастух оставил свое стадо на товарища, а сам в город побежал, чтобы как можно скорее радостную весть принести Горлану Огану.
В ту ночь Горлан Оган видел сон: Сасуна стена нерушимо стоит, сасунский светоч ясно горит, сасунский сад зеленеет-цветет, соловей сасунский поет.
Проснулся Горлан Оган скорей жену будить:
Вставай, Сарья! Уже рассвело! Вставай, я сон видел! Верно, наш мальчик Давид скоро придет к нам в Сасун.
Сарья, не поднимая головы, сказала:
Что ты мне спать не даешь, старик? Огорчился Горлан Оган.
Ах, жена! молвил он. Сейчас видно чужачку! Не болит у тебя сердце за Сасунское царство. Вставай! Послушай, какой сон мне приснился! Сасуна стена нерушимо стоит, сасунский светоч ясно горит, сасунский сад зеленеет-цветет, соловей сасунский поет Уж, верно, наш мальчик Давид скоро придет к нам в Сасун!
Горлан Оган встал и оделся. В это самое время вбежал к нему вестник-пастух.
Доброе утро, дядя Оган! молвил он. Я к тебе с превеликою радостью. Знай, что сюда идет мальчик-богатырь! Давид сюда идет!
Сердце у Горлана Огана запрыгало от восторга. Позвал он Кери-Тороса и всех сасунских князей. Все сасунцы собрались на площади перед дворцом. Кери-Торос обратился к народу:
Эй, сасунцы! Бог сына нам подарил, пришел светоч сасунского царства. Пойдемте навстречу Давиду.
Князья сасунские, а с ними горожане и поселяне пошли Давида встречать. Всем хотелось поскорей увидеть, как выглядит отпрыск Мгера. Дошли до границы сасунской, смотрят три незнакомца
с пастухами беседуют.
Э, да где же Давид? Который из них Давид? спрашивал народ.
Горлан Оган еще издали различил: между двух пахлеванов юный богатырь стоит.
Кери-Торос! сказал он. Верно, это и есть шалый Давид наш.
Подошел, спросил:
Паренек! Ты откуда?
Я из Сасун-города, отвечал тот.
В Сасун-городе я тебя не встречал. Есть у тебя в Сасуне родня?
Моя мать, Исмил-хатун, говорит, что у меня тут два дяди, отвечал Давид.
Как их зовут?
Старшего Верго, младшего Горлан Оган.
Тут Горлан Оган крепко обнял Давида, поцеловал его в обе щеки и сказал:
Ах, родной мой Давид! Так это ты? А я твой дядя, Горлан Оган.
У Давида обувь была стоптана, чулки порваны, сам он был голоден, и рассудок у него слегка мутился, оттого что ел он, не разбирая, всякую траву.
Горожане и поселяне здоровались с ним за руку, приветствовали его, «Добро пожаловать!» ему говорили, а Давид задумчиво шел по дороге, и невдомек ему было, что все эти люди сасунцы, что они вышли ему навстречу, что они его чествуют. Задумчиво шел Давид по дороге. И все стеснялся сказать, что он голоден.
Народ, ликуя, шествовал вслед за Давидом.
Горлан Оган остановился, еще раз Давида в обе щеки поцеловал и воскликнул:
Эй, сасунцы, братья мои и сестры! Вам нынче радость, и нам нынче радость! Явился светоч Сасунского царства, наш единородный Давид.
Горлан Оган, Кери-Торос и весь сасунский народ привели Мгерова сына в город, привели в ту палату, где когда-то сидел на престоле Мгер. Сели, вина выпили, оленьего мяса отведали, радовались, ликовали.
Поцеловали Давида раз, поцеловали еще раз, поцеловали еще раз, еще раз Затем один за другим поднялись, попрощались и по домам разошлись.
Давид и Горлан Оган остались одни.
Ну, дядя, как поживаешь? спросил Давид.
Слава Богу, родной, отвечал Оган. По милости Божией и чудотворною силой могилы отца твоего живем помаленьку.
В Сасун-городе жил хромой поп. Горлан Оган Давида к нему привел и сказал:
Батюшка! Научи нашего Давида псалмы читать.
Отчего же не научить? отвечал хромой поп.
Прошло некоторое время. Однажды Давид сказал:
Дядя Оган! Я ничего не делаю, только псалмы читаю пустая это жизнь. Ты большой человек, в городе все тебя чтут, придумай мне какое ни на есть занятие я хочу трудиться и трудом зарабатывать себе на жизнь.
Чем же ты хочешь заняться, родной? Наше дело хлебопашество. К хлебопашеству руки твои не приучены.
Ничего! Поработаю научусь!
Горлан Оган вышел на площадь и обратился к отцам города:
Дозвольте нашему Давиду заняться хлебопашеством пусть трудится и зарабатывает себе на жизнь.
Отцы города посовещались между собой.
Давид еще мал, сказали они. Пусть пока пасет сасунских ягнят.
Горлан Оган воротился домой, спросил:
Давид! Ягнят станешь пасти?
Отчего же? Ты хорошо сделал, дядя, что отдал меня в пастухи.
Наутро Горлан Оган встал, пошел к кузнецу, велел ему изготовить пару стальных сапог, стальной посох выковать, все принес домой и отдал Давиду.
Завтра, племянник, встань на зорьке, сказал он, выведи ягнят и гони их на Сасунскую гору там и паси. А в полдень пригони стадо к роднику и жди там меня я тебе поесть принесу.
На зорьке Давид стальные сапоги надел, вышел на окраину, крикнул:
Эй! Все, у кого есть ягнята, все, у кого есть козлята, гоните их сюда я буду пасти их в горах!
Горожане выгнали ягнят и козлят.
Давид собрал их всех в стадо и хотел уже гнать на пастбище. Но горожане как увидели, что за ручищи у Давида и какой у него посох, испугались не на шутку.
Мы боимся, Оган, сказали они, как бы Давид стальным своим посохом не перебил наших ягнят и козлят.
Горлан Оган обратился к Давиду: