Прихожу в детскую и начинаю перебирать содержимое рюкзака и ящиков стола. Моя цель личный дневник Лёленьки, ведь именно туда молоденькие девочки обожают записывать свои секреты. О том, что кому-то помешаю, речи нет, ведь Петя вместо чтения методично отрабатывает чеканку футбольным мячом. Ненастоящим, разумеется, а мягким и надувным. Получается у мальчишки из рук вон плохо, да он и не старается, а просто мается дурью.
Дневника нет. Ни в ящиках, ни под подушкой, ни в потайном кармашке школьного рюкзака. Я, разумеется, разочарована, но чего-то такого и ожидала: наличие в той же комнате вездесущего любопытного младшего брата сводит понятие личного пространства не просто в ноль, а даже в минус. Но меня не оставляет надежда, что Лёленька вела дневник виртуальный, и именно его планирую почитать перед сном. Но не сейчас: пока что стоит изображать прилежную ученицу.
Я открываю электронный дневник и просматриваю домашку на завтра. Эссе по литературе, параграф по биологии, история и целых три математики под разными названиями. Такое себе развлечение, особенно если учесть, что Елена Минаева считается круглой отличницей, а значит спрашивать с неё будут по полной программе. Но делать нечего, и я пододвигаю к себе учебник по биологии.
Дверь раскрывается резко и опять-таки без стука. Мать осматривает нас скептически, требует, чтобы я перестала сутулиться, а Петя наконец сел за уроки. Одета Елизавета в уличный спортивный костюм, волосы закручены в такой же пучок на макушке, но аккуратный, а через плечо висит небольшая сумочка. На руках у женщины сидит довольная Алиска, но в отличие от матери одета просто в домашний слип.
Она посидит здесь тихонечко, никому мешать не будет, женщина ссаживает младшую дочку на пол, и та с визгами забирается на как раз упавший на пол мяч старшего брата. Скоро вернусь.
Перевожу взгляд с закрытой двери, которую в моём воображении ещё и подпёрли с обратной стороны стулом, дабы дети не разбежались по квартире, на маленькую Алису. Потом на свой учебник, в котором рассказывают про новейшие исследования в области генетики. Учебнику, правда, уже три года, но в сравнении с катаклизмом, что разворачивается передо мной, это всё мелочи.
Петь, а почему мама не могла просто взять Алису с собой?
Не то, чтобы я настроена на вдумчивый и серьёзный ответ. Но если сравнивать двух этих собеседников, то Петя имеет явное преимущество уже хотя бы в том, что может сам сходить в туалет и даже умеет читать.
Ну ты и вправду кукухой поехала, мальчишка одним взмахом руки сваливает на пол всё, что было на столе, а после водружает туда учебник по русскому. Алиса с восторгом падает на четвереньки и подползает к этой горе сокровищ. Мать всегда уходит, чтобы от нас отдохнуть. А как можно отдыхать, когда Лиска будет с ней?
Знаете, я всё понимаю. И послеродовую депрессию, и день сурка у домохозяек, и элементарное выгорание. Но как я, чёрт побери, подготовлюсь к экзамену Лёли, если вокруг творится полнейший хаос?!
Понятие «скоро» для Елизаветы и для нас отличалось кардинально: женщина вернулась через один час и восемь минут. Разумеется, я засекала, потому что именно мне приходилось учить биологию, держа на руках годоваса, ведь если этого не делать, Алиса обязательно тянула что-нибудь в рот. Проще было бы оставить уроки и вовсе, занявшись малышнёй, но у меня не было никакой уверенности, что получится выучить их позже. Закупленные продукты наверняка нужно будет разложить, а ужин приготовить. А после снова помыть посуду, и небеса меня пощадят, если не выяснится, что мыть младшую сестру также входит в мои обязанности.
Кажется, небеса и вправду оказались на моей стороне, потому что перед ужином Алиса перекочевала к отцу. Тот смотрел футбол и в принципе не был против, чтобы годовалая дочь в этот момент ползала по дивану и по нему самому, обгрызая зубами пульт и край его футболки. Зато к окончанию матча малышка бойко скандировала «судю намыля!» и ещё одну фразу, которая весьма веселила отца и повергала в шок меня и мать малышки.
После ужина и мытья посуды я наконец смогла приступить к написанию эссе. Произведение я знала, но эти чёртовы рамки и жёсткие
требования убивали. Какие ещё двести слов, там и на пятьдесят не наскрести! Но делать нечего, пишу, а заодно пытаюсь контролировать домашку мелкого упыря-Пети.
Лёль, а семь плюс восемнадцать это сколько?
Двадцать пять, рычу, потому что из-за постоянных вопросов никак не могу сосредоточиться и дописать предложение.
А водяной и водный это коренные слова или родственные?
И то, и другое.
Нужен один ответ!
Петя, поворачиваюсь, отчаявшись закончить текст сходу. Скажи, тебе голова нужна исключительно для того, чтобы в неё есть и играть в футбол?
Э! Ну-ка не обзывайся, а то отцу пожалуюсь.
Все твои вопросы и выеденного яйца не стоят, и могли бы быть решены тобой, если бы ты просто подумал полминуты.
Пап! мальчишка поднимается из-за стола и уносится из комнаты. Мам, пап! Лёлька ругается про яйца.
Двадцать минут нотаций спустя я, совершенно обессиленная, наконец-то приступила к математике.