Ох, но что это я? всплёскиваю руками, словно только что опомнившись. Антонина Анатольевна, как же так! Почему ж вы позволяете мне так долго
отнимать время у класса?
Усаживаюсь на своё место и демонстративно вытаскиваю из рюкзака залитый соком учебник по геометрии. Он на весь класс пахнет смесью тропических фруктов и дешёвой химии, будто ужаснейший освежитель воздуха для туалета, но мне даже нравится такой эффект. За моей спиной волною начинают проходить различной степени едкости комментарии, но далеко не я в них играю главную роль. А то, что с парты Толика я то и дело слышу «идиотка» и «шуток совсем не понимает, психованная», изливается, словно бальзам на душу, ведь мальчика никто, совсем никто не поддерживает.
Конечно, мысленно я тут же извиняюсь перед ребёнком. Возможно, мне не стоило давить его психологически, но я не железная. Никто в мирке Лёли не поддержал её, никто не помог в поисках справедливости. Но сейчас эти детишки хотя бы будут знать, что им могут дать отпор. И что любая выходка не останется безнаказанной, а одноклассница не боится прослыть ябедой и доносчицей, зато готова отвоёвывать нормальную жизнь, вгрызаясь в обидчика зубами.
Как там проходил остаток урока я даже не помню не до того было. Ощущала ли я удовлетворение от произошедшей стычки? Нет, разумеется. Восторжествовала ли справедливость? Тоже нет, потому что этот шутник возможно позже и получит своё кармическое наказание, если вовремя не додумается извиниться, но учебники уже не спасти. Как и репутацию семьи Минаевых. Мелочный папаша, вечно торгующийся за каждую копейку, перепуганная мать, и дочь, подушка для битья именно такими их видят окружающие. Такое себе комбо
Домой возвращаюсь совершенно без сил. Бросаю рюкзак прямо в коридоре и молча иду в ванную. Мы с Лёлей на взводе, и я не вижу ни одной причины, почему обязана сдерживаться. Поэтому закрываюсь на замок, сажусь прямо на коврик у раковины и захожусь в болезненных рыданиях.
Глава 13. Разговор по душам
После скорого обеда ухожу к себе, а мыть посуду берётся старший Минаев. Я же раскладываю учебники и принимаюсь за повторение материала. Моя задача математика, и больше ничего, ведь завтра день экзаменов. Для тех учеников и одноклассников Лёли, которые его не сдают, будет день самообучения, и, соответственно, по другим урокам домашку даже не задавали.
Примерно полчаса спустя в детскую заходит Елизавета. Она одета как для похода в магазин, и Лиска привычно у неё на руках. Но на этот раз девочка в прогулочном костюмчике, а мать семейства смотрит на меня вполне спокойно.
Лёля, мы идём в магазин за продуктами.
Поняла, киваю, не отводя взгляд. Не просто так же женщина сюда пришла.
Пойдём, поможешь мне с покупками. Заодно и прогуляешься, а то вон какая бледная сидишь.
Я молча киваю. Понятно, что Лиза хочет поговорить со своей дочерью, притом вне стен дома. Подросток во мне твёрдо намерен обидеться и фыркнуть «не хочу, мне к экзаменам готовиться надо», но взрослая я её притормаживаю. Матери и дочери просто необходимо пообщаться, и потому безо всяких вопросов натягиваю на себя спортивный костюм.
В зеркале лифта вижу отражения женской части семьи Минаевых. Алиса не в счёт, она пока ещё маленькая, кругленькая и кудрявая. Мать же и старшая дочь похожи, как две капли воды: спортивные костюмы, волосы собраны на макушке, грустные лица. Разве что одна помоложе и стройнее, и очень может быть, где-то внутри Лёли зреет страх, что скоро она превратится в подобие матери. Не самая худшая доля, но и не самая завидная, особенно сейчас.
Идти до магазина от силы пятьсот метров всё-таки в спальном районе такие вещи находятся в шаговой доступности. Лиза набирает что-то из овощей, крупы и вечно заканчивающиеся макароны. Немного, умещается в два стандартных шопера, которые спокойно можно повесить на ручки коляски, и я в очередной раз убеждаюсь, что Лёлю вытащили из дома ради беседы.
После оплаты товаров мы медленно топаем домой, пока мать Лёли не останавливается у ларька с мороженым.
Погода отличная, давай немного посидим на лавочке и поедим, предлагает женщина. Какое будешь?
Подросток внутри опять пытается капризничать, и меня так и тянет буркнуть «никакое». Всё-таки дети они и есть дети. Да и мы, взрослые, не сильно от них отличаемся.
Клубничное.
Надо же, вздыхает Елизавета. А раньше всегда брала шоколадное. Как же ты быстро выросла, я и заметить не успела
Она расплачивается за три порции стаканчиков клубничное, крем-брюле
и просто сливочное для Алисы. Малышка сразу же измазывается в нём по самые уши, а я не могу сдержать улыбку, глядя на эту детскую непосредственность. Мы же какое-то время едим молча, но Лизавета наконец собирается с духом.
Ты тоже считаешь, что я ужасная мать?
Тоже? переспрашиваю, внимательно глядя на женщину. Кто так считает уже?
Я, признаётся Лиза. Не проходит и дня, когда бы не думала, что хуже родителя просто не найти. И больше всего от моих недостатков достаётся тебе.
Откусываю от мороженого кусок, не зная, что тут можно сказать. У меня нет воспоминаний Лёли, притом как хороших, так и плохих. Но даже не сомневаюсь, что там всего намешано в кучу.