Итог подводим, залебезил шеф.
Вот оно что, оказывается работаете?
Так, проше пана, так.
Солдаты обшарили контору. Пока ничего найдено не было. «Шеф» приторно улыбнулся, я злился, но сдерживался.
Внезапно Владимир спокойно подошел к «шефу» и выхватил у него из кармана пистолет. «Шеф» посинел.
Это что, инструмент для сбивания масла? спросил Владимир и дал «шефу» по шее.
Обыскать этих «друзей», крикнул я.
На сей раз результат был положительным. Пять пистолетов, патроны к ним, ножи.
Какой интересный инструмент у мирных тружеников маслозавода, ехидно протянул Владимир, красивый инструмент.
Я схватил со стола нож на рукоятке блестели две столь знакомые и столь ненавистные буквы: W. W.
Ну, «оборотни», допрыгались!
«Оборотни» зеленели, на «шефа» было жалко смотреть. Только Шульц и Гансен сохраняли самообладание.
Я заметил, что Шульц ловит мой взгляд. Он смотрел на меня в упор, на него косился сквозь полуприкрытые веки Гансен. Внезапно Шульц вскочил на стол, дотянулся до висящей над ним картины как сейчас помню, на ней была нарисована ветряная мельница, сорвал ее, бросил на пол и тронул стену рукой, она подалась, выдвинулся ящичек. Грянул выстрел, за ним второй. Шульц вскрикнул, схватился за грудь и, зашатавшись, тяжело рухнул на пол.
Гансен, оттолкнув солдата, выскочил в окно. Мы бросились за ним. Он помчался по дороге, но, увидев солдат, бросился в сторону, споткнулся и упал. Очевидно, Гансен подвернул ногу. Поднявшись на колени, он выпустил в меня и Владимира, который бежал позади, несколько пуль. Мне обожгло висок. Мы были совсем близко. Гансен лихорадочно перезаряжал обойму, и тогда я выпустил прямо ему в грудь все десять пуль моего парабеллума.
Мы вернулись в дом. Шульц лежал на полу, обнаженный до пояса, над ним хлопотали солдаты. Он хрипло, порывисто дышал, кровь пузырилась на губах, проступала маковыми пятнами на перехваченной бинтами груди. Я склонился над ним. Он открыл мутнеющие глаза, отчетливо сказал.
В масло засыпан яд. Спешите масло отравлено быстрее
Яд! Страшно подумать масло отравлено! Его еще утром отправили в госпитали, в танковую бригаду. Погибнут тысячи людей вот он пресловутый хлопок дверью на всю Германию, который замыслил «Вервольф».
Мгновенно, точно стая встревоженных птиц, понеслись наши солдаты в разные стороны. Старшина на «Виллисе» укатил к танкистам, Саша, раздобыв