Всё это было, я верила и любила.
Но не теперь.
Думала ли я простить мужа? Верила ли я ему теперь? Нет.
Усмехнулась, слушая шёпот дочери, когда она делилась секретами с отцом. Я понимала, что Кирилл так и не понял меня, когда мы разговаривали с ним всего лишь пятнадцать минут назад.
Не понял
и не поверил, что я хочу всё закончить. Закрыть эту дверь, пока он опять кого-то не впустит в нашу жизнь. А это случится. Не Жанна, так другая.
Как ему верить после всего?
Кирилл изменит. Стоит только ему выкарабкаться, и он захочет доказать, что жив, здоров и много ещё может. Я видела это в его взгляде, я слишком хорошо его знала.
Бросать его в таком состоянии я была не намерена. А вот разводиться собиралась. Хотя
Хотя всё ещё любила. А ночью
Ночами, когда вспоминала всё, особенно вечера в отпуске, я выла в подушку от боли. Но уже реже. Наверное, свыкалась с тем, что узнала.
Развести нас не смогли, даже адвокат не помог. У мужа была серьёзная травма, это и была основная причина отказа. А ещё отличный адвокат мужа.
Была ли я зла? Да. Потому что обиделась, не верила и хотела развода. Но к мужу я продолжала приезжать. Как он и потребовал, Варю я привозила два раза в неделю. Они были так похожи, и дочь всегда поднимала ему настроение. Это и врач заметил, настояв, чтобы дочь обязательно приезжала.
А я прекрасно понимала, что дочери и Кириллу нужно это общение, им обоим.
И всё равно мужу я высказала, что жить он будет отдельно от нас, с Жанной, с другой девицей, это уже было дело десятое для меня.
Во всяком случае, я себя в этом смогла убедить.
Один раз мы столкнулась в палате с Жанной. Та кивнула на меня злой взгляд, а Варя растерянно спросила меня:
Мама, а кто это?
Девушка хотела уже сказать что-то, но Кирилл её жёстко отрезал:
Жанна! Молча выйди и погуляй пока, я хочу с семьёй пообщаться.
Пока Кирилл с трудом говорил, сказывались обезболивающие, которые ему давали, но характер у него явно не изменился. Я редко видела и слышала от него подобное. Но это с нами Кирилл был другим: тёплым, внимательным, ласковым и терпеливым. Хотя иногда бывал и таким, каким я увидела его сейчас. Но очень-очень редко. А вот на работе он был другой: требовательный, немногословный и жёсткий.
Да уж, Жанночке явно не понравился ни тон, ни слова. Теперь, когда Кирилла выпишут, он поедет с ней, а там девица ещё натерпится. Потому что я прекрасно знала, каким был муж, когда болел, особенно если долго.
Лечащий врач уже «обрадовал», предположив год реабилитации. Я знала, что и зама к нему уже пускают, и главбух был, а потом они мне звонили, жаловались.
Я раньше за бухгалтерию отвечала в фирме, тогда муж хотел, чтобы в такой сфере у него работал свой человек. Да, со временем появились вполне надёжные люди и зарекомендовали себя. Но всё равно два раза в год я проверяла кое-что по документам, и раз в год муж проводил полный аудит.
Кирилл никогда не был в делах милым и покладистым, вот уж нет, а травма явно добавила ему раздражительности.
Жанна повернулась к Кириллу и, надув губы, с обидой пожаловалась ему:
Кирюша, ты что? Это же я, чего ты?
В ответ я услышала тихое рычание еле сдерживаемого мужа:
Молча вышла, а после мы поговорим о твоём поведении, Жанна. Погуляй и подумай об уместности, ты вроде уже взрослая.
Варя недоумённо смотрела на девицу, провожая её взглядом, а я только улыбнулась дочери, показывая, что всё хорошо. Дочь быстро переключилась на свои новости, а Кирилл внимательно слушал её.
Я заметила, что он и на меня кидал взгляды, причём заинтересованные. У меня нервы сдали пару дней назад, я выкинула часть вещей, а ещё обновила гардероб. И сейчас как раз надела новое элегантное платье. Вот только надела я его для себя, а не для всяких.
Прошла к столу, заметила фрукты и между прочим спросила Кирилла:
Тебе порезать что-то из фруктов?
Конечно, я не сомневалась в ответе. Внимательный взгляд на меня и почти равнодушное в ответ:
Абрикосы, ты же знаешь.
Направилась в санузел, в палате он был у входа, и обернулась со словами:
Конечно, знаю.
Кирилл всегда обожал абрикосы. Разные, но обязательно сочные и сладкие. Я спокойно сидела на краю кровати, слушая Варины истории, вилкой накалывала очередной кусочек, помогая ему их есть. Сначала я просто поставила тарелку с нарезанными дольками, но Кирилл так посмотрел на меня и попросил:
Поможешь?
Да, слабость у него была слишком сильная, и руки ещё дрожали, а Кирилл не любил быть слабым. Со мной он мог себе это позволить, слишком много у нас с ним было в жизни разного.
Когда Варя отошла в санузел помыть руки, соблазнившись тем, с каким аппетитом ел её папа, Кирилл тихо сказал мне:
Ты сегодня особенная. Красивая и какая-то необычная. Такая, какой давно не была. Как там, в отпуске, там ты тоже была особенной. Ещё больше расцвела, улыбаешься. Радуешься жизни?
Я пожала плечами и с лёгкой улыбкой ответила:
Почему нет? У меня всё отлично, а
будет ещё лучше.
А ведь мы с ним говорили о наших отношениях. Кирилл категорически запретил мне думать о разводе, пока он не пришёл в себя и не встал на ноги. А после, мол, мы уже спокойно всё решим.