Рывок. Винт дёрнулся, мотор чихнул один раз но не завёлся.
Лёха подогнал винт вверх и дернул за него ещё раз, вкладывая весь свой бараний вес в рывок.
Рывок. Мотор выстрелил пару раз и пыхнул вонючим дымом Громче и дольше, чем в первый раз. И снова заглох
Лёха снова провернул винт, поймал момент компрессии, громко и затейливо выругался и со всей силы крутанул лопасть винта вниз
Глава 2 Улыбаемся и машем!
Вторая половина июня 1937 года. Пасторальный пейзаж в окрестностях города Авила.После двух подряд попыток прокрутить винт и завести аэроплан, подсаженная курением дыхалка кончилась. Лёха склонился и упёрся в колени, стараясь отдышаться.
«Если мотор не заводится, значит или бензина нет, или искры. Или бензин идет не в тот цилиндр, где есть искра. Или искра фигачит туда, где нет бензина. Видать никак они не встретятся» вихрь мыслей пронесся в голове нашего героя.
Время утекало, словно песок сквозь пальцы. За спиной, где-то там, за кустами, методично двигались франкисты. И если сейчас, вот прямо сейчас этот бюргерский мотор не оживёт
Он с усилием прокрутил винт пару раз, стараясь поймать момент сжатия, компрессия в цилиндрах чувствовалась. Вроде бы вот так
«Чебурашка»! Я тебе все уши оболтаю! Живо заводись! Сейчас сюда крокодилы набегут! прохрипел Лёха, поднимаясь на носках, чтобы дать максимальный мах пропеллеру. Собрав всю силу, и в третий закинул старик невод тьфу, третий раз крутанул винт с такой яростью, словно пытался сдвинуть этим проклятым «Шторьхом» саму землю.
Двигатель кашлянул, выплюнул вонючий выхлоп прямо в нос нашему товарищу, словно возмущаясь таким к себе отношением, и вдруг взревел и заработал!
Есть контакт! Лёха развернулся и рванул обратно к кабине, надеясь, что Старинов уже проснулся от звука такого громогласного будильника со встроенной вибрацией.
Вторая половина июня 1937 года. Противоположная сторона пасторального пейзажа в окрестностях города Авила.
Лейтенант запаса Педро Очоа из уважаемого рода потому что, понимаете ли, совершенно не хотел воевать. От слова совсем.
Ещё две недели назад он спокойно ходил по утрам в свою юридическую контору в Саламанке, уютно восседал за широким столом из красного дерева, подписывал жалобы, любовно составлял иски и с удовольствием представлял своих клиентов в судах. Особенно приятно было, когда он защищал одну сторону, а его кум, та ещё сволочь, между нами конечно противоположную. А потом они оба брали деньги с истца и ответчика и, конечно, делились с судьёй за «правильное» решение.
Ах, какое это было время!
В обед он ходил в ресторан напротив, смаковал свой «меню дель диа» с бокальчиком прекрасного винца, неспешно болтал с коллегами о последних сплетнях. Обсуждал, сколько стоило право на бордель в центре города и главное, как это удалось залегендировать перед женой борделе-владельца или как «вытащить» кузена клиента из долговой ямы, да так, что он теперь всю оставшуюся жизнь будет работать на ловкого юриста. Работа была не только прибыльная, но и душевная.
Но нет же!
Какое счастье, что его мама не дожила до этого позора! Она его всегда говорила маленькому Педре:
Педро Очоа, ихо мио! Слушай, что тебе учительница говорит! А то останешься тупым и пойдёшь в армию!
Правда потом почти шёпотом добавляя Как твой тупой отец.
И вот оно!
Чёрт бы побрал этого Франко и его мобилизацию!
Нет, Педро Очоа, конечно, как любой уважающий себя человек, культурно купил индульгенцию аккуратную такую, со штампами, подписями, на самом настоящем гербовом листе! Она освобождала его от всех военных обязанностей и гарантировала, что он продолжит заниматься своими такими важными юридическими делами на благо генерала Франко. Педро Очоа даже повесил портрет этого презренного камадрильо в своей конторе!
Но! Этот чёртов майор.
Этот говнистый майор Эстебан Кастро, который не вовремя занёс свою жирную тушу в его контору, хотел развода!
И всё бы ничего таких клиентов у Педро Очоа было предостаточно и среди военных. Но! Случилась ошибка! Это даже хуже, чем преступление! Что бы его компаньону гореть в аду на самой большой сковородке! Его компаньон не разобрался во время в родственных связях, и оказалось, что жена этого майора эта страшная, вечно громко орущая, габаритами напоминающая двух беременных мулов Кончита Сосо была дочкой какого-то очень важного генерала! И главное друга чуть ли не самого Франко!
И вот он плачевный результат.
Педро Очоа уже вторую неделю числится командиром этого сраного батальона! Он вынужден орать на солдат, махать руками и пытаться пинками и кулаками сделать из этого сборища бездельников, алкоголиков и тупиц хоть какое-то подобие боеспособного подразделения. А ему это надо!
Сначала он надеялся, что всё образуется. Он договаривался, подмазывал, писал письма и почти уже перевёлся в охрану города, к много уважаемому сеньору Мендесу. В сравнении с полевыми условиями это был почти курорт мягкий матрас, тёплый суп, бордель в шаговой доступности и никакого фронта или вылазок в дикую местность.
Но тут этот чёртов мост.
И теперь вместо того, чтобы сидеть в кабинете и наслаждаться составление рапортов и отчётов, он с этим проклятым сбродом топает по холмам, прочёсывая местность, пытаясь поймать каких то республиканских шпионов.