Василий Владимирович, правда что вы от нас уходите? спросил кто-то из молодых ребят.
Похоже на то, ответил Карпов.
Как же мы теперь будем?
Так и будете. Придет другой.
Что другой, хмуро отозвался вихрастый парень, вы нас принимали, работать выучили.
Не я один вас учил.
Приехали с темнотой.
Мне тоже завтра гулять? спросил шофер.
Машину надо приводить в порядок, трос у лебедки ржаветь начал, ответил Карпов.
Никак не управлюсь смазать.
Да пока мы сегодня работали, не один раз можно было управиться. И, открывая
дверцу кабины, добавил: Отгул дам позже, а завтра чтобы все было сделано. К вечеру проверю.
Уже несколько лет руководит Карпов большой и ответственной службой: инженеры, техники А только никак не может Василий Владимирович усидеть в своем кресле, если где-то в сетях обнаружились неполадки. Строго наказывает дежурным, чтобы немедленно извещали его о любых непредвиденных отключениях линий. Считает своим долгом сам все увидеть, во всем разобраться. И в непроглядную ночь, когда редкие прохожие, защищаясь от леденящего ветра, поднимают воротники, нет-нет да и раздастся в квартире Карпова телефонный звонок. И прозвучит в трубке взволнованный голос диспетчера.
И, взрывая ревом мотора тишину ночного города, снова мчит по пустынным улицам линейная машина, увозя Карпова и его учеников.
А ведь именно здесь, в Центре, более всего и заводов, и фабрик, и крупных городов. Да сейчас один только высотный дом потребляет электроэнергии больше, чем в прежние времена потребляла целая улица.
И всего около пятой части всей потребляемой электроэнергии вырабатывается гидравлическими станциями. Основу нашей энергетики составляют, и будут составлять впредь, крупные тепловые энергетические центры.
За последние годы на новых ТЭЦ, ГРЭС появились гиганты. Мощность одного только котла, турбогенератора в наши дни много больше, чем мощность всей довоенной Шатуры или Каширы.
Наша эпоха эпоха могучих всенародных строек. Именно о такой стройке возведении одной из крупнейших в стране тепловых электростанций я и расскажу тебе.
Вскоре после окончания войны мне пришлось вдоль и поперек исколесить Рязанскую область. Встречались и электростанции: трещит нефтяной движок в колхозном сарае. По вечерам в течении трех-четырех часов освещает фермы и дома колхозников.
Потому-то я теперь и задумался. «Откуда вдруг взялась эта ГРЭС? И что же за мощности на ней собираются вводить, если об этом даже в решениях партийного съезда записано?» А потом попала мне в руки карта новостроек IX пятилетки. Посмотрел, а в 90 километрах от Рязани, у города Пронска, крестик. Под ним надпись: «Рязанская ГРЭС».
Лет этак двадцать назад как раз в тех местах мы прокладывали трассу новой высоковольтной линии. Однажды под вечер разыгравшаяся метель загнала нас в деревушку с памятным названием Мичуринка. Маленькая быстрая старушка, к которой мы попросились на ночлег, до глубокой ночи рассказывала о годах своей юности.
Запомнилась тускло светящая
керосиновая лампа и тень старушкиной головы на бревенчатой стене.
«Так ведь там тогда на многие километры вокруг никакого электричества не было», думал я теперь, рассматривая карту.
А на другой день позвонили из управления энергосистемы и предложили мне поехать на эту самую Рязанскую ГРЭС.
Почему не поехать, место знакомое, ответил я и пошел укладывать видавший виды чемодан.
Рассказ 14 О комсомольцах тридцатых годов и о том, как трудятся в наше время парни и девушки с комсомольскими путевками
Пассажиры люди разные: группы выпускников техникума, командировочные Рядом со мной расположился паренек лет двадцати. Забросил на сетку небольшой чемоданчик, шляпу, расстегнул «молнию» болоньевой курточки и, поудобнее усевшись, откинул назад голову.
На стройку? спросил я его.
Из отпуска, ответил парень, блаженно потягиваясь.
Давно работаешь?
По первому набору.
По какому набору? не понял я.
Ну, как только стройку ударно-комсомольской объявили.
И как работается?
Все путем, ответил он с подчеркнутой лихостью.
Автобус уже мчался по широкому шоссе, и пассажиры тихо переговаривались, а я, поглядывая на своего задремавшего соседа, вспомнил вдруг Алешу Дидика.
Алеша Дидик заходил к соседу чаще других. Слова не пропускал. Сядет на краю лавки да так час, другой и сидит не сдвинется. А когда пришла пора Михаилу назад возвращаться, Алеша вдруг и запросился: возьми да возьми с собой.
Михаил перечить не стал. Чего ж, говорит, не взять. Парень ты не балованный.
Вскорости и собрались. А Алексею чего собирать-то? Котомка с бельем да хлеба каравай. Наряды тоже не ахти какие: в чем ходил по селу рубаха холстинная да порты, в том и отправился.
Паровоз, вагоны, яркий свет на станциях Через три дня к вечеру прибыли на свой разъезд. Потом семь верст шли пешком.
И вдруг за пригорком открылось перед Алешей село не село, город не город, а вроде бы огромный табор. У каждой палатки костры, лошади. Алексей все смотрел: на извилистую речку Любовку, на выгоревшую желтую степь, на горы свежекопанной земли. У одной из палаток остановились.