Неправильный вампир
Елена (Анна Агиева)
1.
Елена-Ванна-а-а! Ну Елена-Ванна! Ну пожа-а-алуйста! Лиза канючила уже минут пятнадцать. Ну Елена Иван-на, ну укуси, а!
Отстань ты! отмахнулась от Лизаветы Елена, ну ладно, Ивановна. Не поворачивался язык обращаться к ней по отчеству. Стройная, невысокая, но с королевской осанкой, она двигалась легко, как девчонка. Одежда непонятного покроя, напоминающая стиль бохо, придавала ей вид знаменитого кутюрье на отдыхе в деревне. Только Елена Ивановна в деревне не отдыхала, она здесь жила.
Ну Елена-Ванна!..
Нет, сказала! и закрыла небольшую дубовую дверь перед самым носом Лизы.
Почему-у? Ну пожалуйста-а!
Настойчивая гостья ныла уже в окошко цокольного этажа, низкое, маленькое, с перекрестьем белых рам и геранью на узком подоконнике. Тут у Елены, пардон, Ивановны внутри была натуральная изба с бревенчатыми стенами, сундуком и печкой.
Е-ле-на И-ва-нов-на! скандировала молодая женщина со слезой в голосе.
На краю деревни Лиственка, в маленьком аккуратном двухэтажном домике, в самом низу, на широкой некрашеной лавке сидела миниатюрная Елена Ивановна. Сложив на коленях узкие ладошки, она терпеливо ждала, когда же эта заполошная угомонится.
А Лиза и не собиралась. Она ныла, стучала, упрашивала. Черный пёс Полчок с любопытством смотрел на неё. Вот склонил голову на бок, длинное ухо повисло как тряпочка.
Ну Елена Ивановна-а У-у-у-и-и
Лиза завыла, слова уже не получались. Шурша, она беспомощно осела по стене прямо на землю. Полчок подошёл, ткнулся чёрным носом ей в плечо и стал потихоньку подвывать в унисон:
У-у-у-и-и
Елена Ивановна шумно втянула воздух точёными ноздрями, вставая, решительно стукнула лёгкими ладошками по коленям и, не оборачиваясь, крикнула:
Заходи. Только в бочке умойся сначала.
Дуэт перестал выть. Елена, подняв глаза к небу, вздохнула и покачала головой.
2.
Каждое утро перед рассветом он приходил сюда к забору терема воеводы. Там, позади амбаров, было приготовленное место. Он толкал гладкое, острое наверху, бревно и пробирался в щель внизу. Собак он мог заговаривать, но здешние уж давно его знали, молчали.
Всё это: и осторожность с собаками и забором, и утренние минуты всё это было ради неё. Будь его воля, давно бы увёз скрадом, венчался бы в потаённой церковке и никому бы не отдал. Никому.
Но она не хотела так, без родительского благословения. Надеялась уговорить батюшку воеводову ключника. Хотя и просватана, и отцом уже всё решено, а всё ж таки набралась хоробрости, сказалась, что люб её другой. Леонтий зло хмыкнул, вспомнив ключников ответ:
Прибью! Меня не позорь. Я слово давал. Какая любовь издаля? Али выходила куда одна? Нет? То-то. Вот замуж выйдешь, спознаешь, что за любовь, благословил и запер.
И вот теперь только и можно её увидеть, что в серый предрассветный час, когда выглянет она из открытого слюдяного оконца светёлки, под которым стража почти не дремлет. Тёпло нынче в апреле. А ведь он их всех вместе с караульными ратниками один вмиг бы раскидал. Один. Да он бы терем расшатал в два счёта. Теперь-то он сможет.
Но она не хотела. Не хотела против воли отца. В груди у него заныло, заболело от неизбывной тоски по ней, от беспомощной злости.
Вспомнил, как выходила к нему на погляд, как кралась по ступеням крыльца, мягко ступая такой маленькой ножкой. Как быстро осматривалась посторонь, на ходу закидывая чёрную косу-змею за спину. Как струился под толстой льняной свиткой, обнимая её ноги, белый шёлк сорочицы.
Вся она, такая ладная, звонкая, хрупкая, что боязно было схватить: не сломать бы. И не схватить тож никак тянет, из самой души тянет. А уж после, как поцеловала, жарко да радостно По сю пору ноги подкашиваются и сердце дрожит, как вспомнит он это! Ох, ладо моё, ладо, как уговорить мне тебя?..
Не уговорил. Не упросил. Подослал перед свадьбой грамотку, что ждёт и готов. На всё готов! Из-под венца заберёт, сможет. Нет. Никакого знака не подала. Только смотрела из окна мокрыми глазами, жарко-жарко. Как целовала. Как будто прощалась.
3.
Она думала, что одолеет эту тоску, что забудет ладо её. Думала, что смирилась. Уж она мужняя жена, четыре месяца как в своём дому хозяйка. Хлопоты, заботы, муж. И вой, надрывный молчаливый вой души в серый предрассветный час.
А и хватит дома-от сиднем сидеть, сказала двум девкам-чернавкам, пойдём, что ли, за ежевикой.
Вон, бабы на воеводином дворе сказывают, нынче её хоть косой коси, хоть в туесок тряси.
Отпросилась на завтра у мужа. Пошли.
Ежевика ягода с норовом, любит места дальние да густые, потемнее да покрапивистее. Разбрелись кто куда, только аукают иной раз страха ради.
В лесу ей дышалось легче, свободнее. Будто и не замужем она. Забралась в самую дальнюю гущу. И вся вдруг поняла, почуяла: он! Тут, рядом. А потом услышала его тихое:
Ладо моя
Вмиг обернулась, миг и уже не ясно, чьё сердце стучит, кто шепчет «Ладо», где чьи руки, губы
И вдруг резкая боль пронзила её шею.
А!!! Что ты деешь?!
Прости, ладушка, не могу я без тебя! Вот теперь ты моя будешь.
Ты укусил меня?
Да, родная, и через секунду он делал её «своей» по всем правилам вампирского племени. Сам он был совсем недавний кровосос, год назад его обратили, не спросили. И вот теперь она будет с ним, его. На долгие, долгие годы. Не надо было тогда слушать её, не надо.