Как спала? спросил он, не глядя на меня. Еда здесь. Я не часто буду приходить. Инна ждет дома, а дача это твое постоянное жилище.
Я нашла силы прошептать:
Женя, что ты наделал? Я твоя жена, мы пережили столько
Супруг вздохнул:
Ваня погиб. Галя ушла, потому что не хотела смотреть на тебя немощную и угасающую. А я устал тухнуть вместе с тобой. Кстати, поговорил с местной жительницей, которая любезно согласилась за тобой присмотреть, причем безвозмездно. Сказала, что помнит тебя и с удовольствием поддержит. Я ей сказал, что усиленно работаю, чтобы накопить на врача. Ты же не хочешь драмы? Так что помалкивай. Тебе тут будет лучше. А будешь рыпаться, последствия станут еще печальнее.
Женя направился на выход, вскоре шаги удалились, хлопнула дверь, запертая на замок снаружи.
Нет! закричала я, собирая остатки сил. Вернись!
Но ответом была тишина.
Ночь накрыла дом, а я лежала, слезы текли, душа разорвана на кусочки.
Конец?
Нет, это лишь начало ада. Ни единого лучика света надежды. Только тьма, которую я должна развеять или окончательно сломаться в ней.
Глава 7
Доброе утро,
Юля, сказала она низким голосом, ставя поднос на край кровати. Я Марфа Петровна. Скорее всего, не помнишь меня. Женя, твой муж, рассказал мне вашу историю. Не волнуйся, я присмотрю за тобой. Дела у него важные, обещал приезжать по возможности. Ешь, силы нужны.
Я уставилась на женщину.
Марфа Петровна.
Память отказывалась узнавать.
Я не помню вас, прохрипела, садясь с трудом и откидываясь на подушку. Ноги ныли, голова кружилась болезнь чудом не ушла, а затаилась, как кровожадный зверь.
Марфа Петровна улыбнулась дружелюбно. Она присела на стул у окна, поправила платье.
Зато я тебя помню. Будучи маленькой, ты с родителями приезжала сюда очень часто. По мере взросления визиты уменьшились. Как-то от соседей я узнала, что ты вышла замуж. Долго не видела тебя. Потом ты уже с мужем и детьми сюда приезжала. Я видела вас, так как живу неподалеку отсюда. Вчера вышла в местный магазин, а тут твой муж. Представился, я вспомнила его. Ну, и попросил помочь, рассказав вашу ситуацию. Сказал, что ты больна, а ему нужно в город работа, чтобы накопить на лечение. Он хороший человек, раз заботится.
Злость вспыхнула. Женя «хороший человек»? Этот человек, который только что сломал мне жизнь, как сухую ветку. Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
Работы он думает о работе? С Инной развлекается, пока меня кинул здесь, как мусор!
Не волнуйся, не оставлю тебя, продолжала Марфа Петровна.
Хоть Женя бросил, но видимо, я ему нужна, раз не извел до смерти, а еще кого-то попросил нянчиться со мной. Вряд ли речь идет о любви, сочувствии или жалости ко мне. Тут что-то другое.
Организм подсказывал, что пора бы позавтракать. Я посмотрела на поднос. Ничего подозрительного. Не отравлено, ведь? А, если так то скорее мучения закончатся.
Начала есть еда была простой, домашней, и вспомнился вкус детства: мед во рту тает, хлеб воздушный, а чай с запахом липы, которую любила.
Что ж, значит, моя смерть откладывается. Посмотрим, что будет дальше и как смогу побороть сложившееся обстоятельства.
День тянулся медленно. Марфа Петровна что-то рассказывала, и я не заметила, как задремала.
Не помню, что снилось, однако отпечатались слова Вани:
«Мам, ты сильная, как скала. Тебя никто не сломает. Слышишь? Никто. Я это точно знаю. Ты мне веришь?».
Голос моего сына эхом отозвался в моей голове, нежный и настойчивый, как прикосновение маленькой ручки к моему лицу. В детстве он часто так будил меня по утрам, когда солнце только начинало золотить комнату, и его слова всегда несли тепло, которого мне так не хватало теперь.
Но сейчас это была всего лишь дремота, иллюзия, порожденная усталостью и тоской. Реальность вернулась резко: комната наполнилась запахом липы и меда, а за окном ветер шелестел листвой старых яблонь.
Марфа Петровна не ушла, а стояла у окна, поправляя занавеску.
Я приоткрыла глаза шире, пытаясь стряхнуть остатки сна. Все тело ныло не только от болезни, но и от напряжения, которое не оставляло меня ни на мгновение. Голова кружилась, комната качнулась слегка, но я сосредоточилась на женщине у окна. Она повернулась ко мне, улыбка на ее лице была мягкой, но в глазах сквозила печаль, глубокая. Кажется, эта женщина единственная, кто искренне сочувствует мне.
Юля, миленькая, ты проснулась? спросила она, подходя ближе. Ее голос был низким, успокаивающим, как колыбельная. Я слышала, как ты ворочалась. Приснилось что-то плохое? Расскажи, если хочешь. Иногда слова вытягивают яд из души.
Я покачала головой, садясь на кровати и опираясь на подушку. Левая рука все еще сжимала край простыни, как будто в ней была моя единственная точка опоры. Не хотела делиться видением оно было слишком личным и болезненным. Ваня погиб в аварии, и его голос в моей голове был подарком, которым я цеплялась, чтобы не сорваться в бездну. Рассказывать о сне этой женщине Нет, не хочу.
Ничего страшного, прохрипела я, стараясь звучать спокойно. Голос предал меня, выйдя хриплым от слез, которые я пролила ночью. Просто сон. А вы говорили, что помните меня. Расскажите, пожалуйста. Может, сама вспомню что-нибудь.