Аретейни распахнула серые свои глазищи, побледнела, да еще и съежилась, будто ее ледяной водой окатили. И снова уставилась в пол, едва успев поднять взгляд.
Ясно, каким-то безнадежным голосом ответила она. Ну, я пойду тогда, наверное... простите за беспокойство. И... я у вас в долгу.
У меня возникло сильное желание зарядить себе же кастетом в нос вдруг мозги на место встанут?
Постой. Я спрыгнул с подоконника, ухватил ее за плечи и развернул лицом к себе. Прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. Ты мне вовсе не мешаешь... боги, ну на кого я похож?!.. Что я болтаю?!.. Это я всегда так разговариваю. В переводе на человеческий это будет означать «чего ты как не родная?»
Она кивнула и расслабилась. Я даже почувствовал едва заметный вздох облегчения, а железо под моими руками снова стало мягкой человеческой плотью. Вот и хорошо. Я отпустил ее и отступил на шаг.
Есть хочешь?
Нет, спасибо.
Ясно.
Я без особой надежды полез в холодильник и, как и следовало ожидать, обнаружил там исключительно кусок сыра граммов двести весом. Одинокий, но гордый. В комплекте с лежавшим на столе хлебом и чаем получилось очень даже неплохо. Во всяком случае, мой приблудный ангел заметно оживился и со здоровым юношеским аппетитом накинулся на еду, очень стараясь не торопиться и вести себя прилично. Я не удержался и фыркнул.
Слушай, говорю, у меня к тебе просьба. Ты можешь не так сильно стесняться?
Она улыбнулась. Щеки у нее разрумянились, глаза заблестели.
Постараюсь, но не обещаю. Голос, все же, был веселый, и это утешало. Мне просто ужасно неловко.
А то я не заметил, невольно улыбнулся я. У тебя конспирация на высшем уровне!
Вот поэтому и не заметил, весело отпарировала она. Ну, слава богам, освоилась. А то я уж было начал ощущать себя воспитательницей из гимназии. Ага, той самой, со страшной линейкой.
Аретейни покончила с бутербродами и вежливо уточнила, можно ли тут курить. Я сказал, что можно, и в итоге на подоконник забрались уже на пару, причем, Аретейни прямо в едва прикрывающей упругую девичью фигурку мужской рубахе. Я мысленно попрощался с хорошей репутацией. Впрочем, я с ней и без того распрощался давно и прочно, да и вообще, мне абсолютно параллельно,
кто и что там обо мне думает. Просто муторно иногда бывает терпеливо выслушивать нотации соседских бабушек, да и Аретейни жалко.
А утро все-таки прекрасное.
Эндра
Мне не повезло и на этот раз. Нет, ну, кто бы сомневался?.. Из «темницы» меня выпустили раньше, чем наступил обед, так что пришлось снова мотаться по городу и разыскивать, не понадобится ли кому помощь по хозяйству. Правда, люди здесь даже пожилые хозяйством занимались исключительно сами, но чем черт не шутит, надежда меня не оставляла. А чем еще прикажете зарабатывать? В баре помощь не требуется, в отряд меня не возьмут. Да в отряд я и сама не хочу нечисть, она, хоть и нечисть, но тоже живая по большей части. Жалко.
Двух, самых жирненьких, о-ох
Я остановилась. Около забора грустно топталась бабулька и жаловалась в пространство так сокрушенно, что мне стало за нее обидно, хоть я не знала, что стряслось. За приоткрытой калиткой ходили куры, и бабушка то и дело косилась на них, беззвучно шевеля губами, как будто снова и снова пересчитывала.
У вас все в порядке? на всякий случай поинтересовалась я у бабушки.
Да какой там, в порядке, милая. Двух утащила! Несушек!.. А внучата-то у меня Тут бабушка вздохнула и замолчала.
Кого двух? не поняла я. Кто утащил?
Куроче-ек пояснила бабуля горестно. Забралась ночью и двух курочек утащи-ила
Уже неделю здесь живу, а все еще не могу привыкнуть ночью не выходи, вечером никуда не сворачивай, одна не слоняйся. Вон, даже кур из-под носа уводят.
Обидно, посочувствовала я бабушке. А вам помочь не надо?
Бабуля уставилась на меня, и я с готовностью пояснила:
Ну, по хозяйству? Пол, там, помыть или
Надо, согласилась бабушка. Дров бы наколоть.
Я с сомнением поглядела на тяжелый топор, вбитый в пенек посередь двора я его и поднять-то не смогу и вздохнула:
Дрова я не смогу.
Как с ним управлялась бабулька, оставалось загадкой. Но бабульки, они, вообще, народ загадочный.
Больше никто на улице топтаться не желал, и пришлось мне вежливо постучать в чье-то окошко. На стук выглянул бритый налысо мужик в тельнике.
Извините, начала я, вам помощь не нужна? Я бы
Заходила уже. Вчера.
Так, то вчера. А сегодня
Но он уже закрыл окно. Я показала ставням язык, развернулась и пошла дальше по улице, как вдруг окно распахнулось вторично.
Эй, рыжая! Иди сюда.
Мужик протягивал мне стеклянную бутыль с молоком.
Спасибо вам! обрадовалась я. Бутыль ткнулась в руки прохладным гладким боком. А я
Ступай уже, ступай.
И окно захлопнулось на этот раз окончательно. Послышался глухой стук засова.
В следующий раз я постучалась уже не в окошко, а в дверь.
Подъезды трехэтажного кирпичного дома, стоявшего неподалеку от заросшей площади, были оснащены массивными стальными дверями с электронными и механическими замками настоящая крепость, но мне повезло: как раз к моему приходу одна из дверей тяжело отворилась, выпуская мужчину в черной форме патруля.