Это не уголовное дело, а сплошная головная боль.
И жертвы, и обвиняемый... одинаковые какие-то. Каждого можно смело привлекать и сажать: за убийство, шантаж, шпионаж, саботаж. Каждый из них виновен и каждый же... каждый стал жертвой.
Да-да-да... все люди братья, знаю я эту древнюю сказку, но мы сейчас не о том толкуем, и ты мне тут динамо не крути, а на вопрос ответь.
Рычал Лазарев.
Вадим Александрович дёрнул щекой и заговорил подчёркнуто сухо.
Я и говорю, но ты не слышишь. Его адвокат копытом землю роет и шумиху в прессе поднимает, а «большие люди» из числа правительства и военных структур настоятельно рекомендуют нам лишнего не говорить, не делать и даже не планировать. Дима у меня голова кругом идёт, сон и аппетит пропали.
Пожаловался прокурор.
Лазарев недовольно засопел, подпёр ладонью подбородок развернувшись к собеседнику всем телом и ядовито поинтересовался у того:
На кой его поместили в больницу скажи, пожалуйста? Заболел, что ли, наш голубь сизокрылый? Чего ему в роскошных личных апартаментах СИЗО не сиделось? Скажи мне, пожалуйста, на кой ляд...
Вот именно заболел. И уже о-о-очень давно. Вениамин Александрович не даст мне соврать.
Перевёл стрелки прокурор. И они оба посмотрели на благостного психолога, весь вид которого выдавал сочувствие... непонятно к кому: то ли к присутствующим, то ли к подозреваемому.
Что скажете Вениамин Александрович, вы уже познакомились с нашим тёмным гением?
Да познакомился, имел, так сказать, удовольствие, и личное дело изучил. Вот ведь люди, вот уж общество, любого... любого человека до самого ужасного злодейства доведут, даже гения... даже праведника.
Проговорил психолог и взял поистине мхатовскую паузу.
И?!
Раздалось в унисон с противоположной стороны стола.
Классический случай ничего нового.
И психолог спокойно выдержал два злобных взгляда.
Ладно-ладно... не надо на меня так страшно смотреть. Вы меня пугаете.
Пожилой человек отставил от себя пустую чашку, растёр лицо сухонькими ладошками, поправил очки на переносице и приступил к пояснениям.
Вы ведь изучили его дело, так? Вот. Там было заключение о том, к каким выводам пришла психолого-психиатрическая комиссия в прошлый раз, когда он чуть было не задушил свою бывшую жену, и даже справка о его биографии. Налицо то, что в психологии называют Ананкастное расстройство личности (АРЛ) это психическое расстройство, характеризующееся повышенным беспокойством, тревожностью, перфекционизмом, мнительностью, гипертрофированной фиксацией на деталях, упрямством, чрезмерной склонностью к сомнениям, стремлением к контролю, периодически возникающими навязчивыми мыслями и действиями... обсессиями и компульсиями.
Выговорив всё это скороговоркой, Вениамин Александрович посмотрел на слушателей. По их застывшим лицам психолог понял, что оба силятся переварить всё то, что он только что им сказал, но, судя по всему, переваривалось с трудом.
М... да. Как бы попроще сказать... тут всё начинается ещё в детстве... Видите ли, для таких расстройств нужна подходящая почва: ранимость, восприимчивость, послушность. Так вот, излишне хороший, послушный ребёнок легко становится жертвой родительской
неадекватности. Например, они предъявляют к маленькому ребёнку чрезмерные требования, и этим его просто терроризируют они хотят получить идеального ребёнка, будучи, далеки от идеала сами. Требуют от трёх-четырёх летнего карапуза соответствовать высоким поведенческим нормам и стандартам, а также навязывают критерии чувств и эмоций.
Лазарев и Прохоров оба в упор уставились на психолога, как на врага народа.
Понимаю ваш скептицизм. Но не забывайте, что мы с вами взрослые люди, у нас есть жизненный опыт, личные убеждения, сформированы понятия добра и зла это как иммунитет. У детей этого иммунитета нет им приходится верить нам взрослым людям на слово.
Взрослый человек с развитым критичным взглядом на всё окружающее его понимает, что реально, а чего добиться невозможно, а дети нет. Родители заставляют детей: не плакать, когда больно или обидно, не просить их о помощи, не приставать с вопросами к взрослым, в школе получать только пятёрки, выигрывать все спортивные соревнования, никогда не пачкать и не рвать одежду, и даже в ультимативной форме требуют от ребёнка не сметь болеть. И дети стараются оправдать все эти ожидания взрослых. Но выполнить подобные требования невозможно, и ребёнок начинает думать, что как бы он не старался, он всё равно не сможет быть настолько хорошим, насколько от него ждут, а это значит, что он плохой. Это понятно?
Вроде того... У Никитина мать была главным врачом в клинической больнице, а отец учёный. Оба вроде нормальные. Руки не распускали, не пьяницы...
Это тут ни при чём. По факту в семье из трёх человек есть ребёнок, чрезмерно властная и меж тем вечно отсутствующая мать, и мягкотелый отец, неспособный защитить от морального прессинга жены даже себя, и спасающийся в своей работе, работой же прикрывающийся и в работе ищущий утешения и смысл собственного существования. Роль отца отсутствует... видите ли, он-отец, будучи человеком-страусом, избегающим всяческие проблемы, ребёнка своего попросту игнорировал. Окуклившись в своём собственном внутреннем мире.