Но увы, как ни крути, но даже превышение самообороны тут за уши не притянешь. Подходит более ли менее только несчастный случай и непреднамеренное убийство хрен редьки не слаще. Так и так посадят.
Незаметно спрятать труп, скрыть все следы, изъять сделанные этой ночью записи, сделать вид, что её тут не было ничего из этого не получится. И думать нечего, всё это и в спокойное время не прокатило бы, а теперь, когда по институту полиция бегает целыми днями, во все щели тыркается, система безопасности кочегарит на полную мощь, и подавно не выйдет. На Еву навалилось такое отчаяние, что она вцепилась себе в волосы руками и взвыла в голос, начала рыдать белугой, покачиваясь из стороны в сторону. Ей хотелось просто сбежать... сбежать куда-нибудь подальше. Заныкаться в какую-нибудь дыру и сидеть там тихо-тихо, пока за ней не придут, а то что придут тут к гадалке не ходи. Тот же Лазарев... Дмитрий Александрович и придёт.
«Внимание! Объявлен красный уровень тревоги. Всем покинуть здание. Опасность! Всем покинуть здание. Это неучебная тревога. Опасность! Всем покинуть здание. Это неучебная тревога. Объявлен красный уровень тревоги. Всем немедленно проследовать к ближайшему выходу»!
Надрывались динамики, у Евы сдали нервы, она подорвалась с пола и, захлёбываясь в соплях и слезах, рванула галопом в коридор, и далее на выход. Перед глазами всё плыло от слёз, благо видеть ей особо и не требовалось, коридор был просторным, прямым и сейчас
совершенно пустым. Так что, когда кто-то схватил её за плечо и остановил это её бегство... Ева, взвизгнув, невольно зажмурилась, и в панике начала рваться из цепкого захвата, молотя своими кулачками в чью-то грудь... явно мужскую, от страха и бессилия, уже ничего не соображая.
Ева-Ева-Евгения! Да очнись ты! Открой глаза.
Кто-то отчаянно тряс её за плечи как яблоньку.
Ева послушалась и открыла глаза, круглые от шока и мокрые от слёз. Это был ОН. У неё аж коленки подогнулись от облегчения хоть одно родное лицо.
Толя...
Еле слышно и так жалостливо пропищала Ева.
Толя... Толенька... Господи... Я такое учудила...
И она зарыдала с новой силой, уткнувшись носом в грудь любимого.
Я знаю. Я всё видел...
Погладил он её по волосам.
Когда ты...?!
Когда прибежал за тобой в лабораторию.
Он отстранился, властно стиснул ладонь Евы в своей руке и потянул девушку в боковой коридор к лестницам, а не на выход.
Толя...?
Завыла на одной ноте Ева, преисполненная благодарности, что он её не бросил одну в этом кошмаре. И в сущности не так уж и важно то, что он собирается сделать: сдать её местной охране, вывести из института и спрятать где-нибудь, отвезти прямо в следственный комитет неважно. Главное всё кончено.
Теперь Еву накрыло облегчение, словно с плеч её упала гранитная плита. Она как дура... или дурочка, улыбалась сквозь слёзы и бежала вослед своему любимому, легко, не чувствуя ног, и она была... счастлива?
Вполне возможно, что да даже если это всего лишь парадоксальная реакция организма на стресс, и психика таким способом лишь защищается от разрушительной реальности.
Более или менее в чувство Еву привело понимание того, что бегут они в восьмой корпус, невольно возник вопрос: «Зачем это»?
Она немного проморгалась от слёз, мало-помалу успокоившись от истерики, хотя мозги так и не заработали пока. Она также поняла, что и с любимым что-то не так. Из-за дурацких красных мигалок она не заметила сразу, что белый лабораторный халат Никитина не только порван в нескольких местах рукава и воротник, но и испачкан чем-то... чем-то тёмным. Пятна какие-то чёрные при красном освещении... совсем как у... Ларисы... «Это же... это же не могла быть я»?
Толя? Что случилось? Почему тревога? У вас опять авария на УНКа?
Никитин повернул к ней лицо, но продолжал двигаться по связывающим все корпуса тоннелям-коридорам так тоже можно было без проблем перемещаться между зданиями, просто через улицу короче было, но вот если тащишь оборудование или снежной зимой, то тогда только по этим коридорам и ходили. Взглянув на любимого... если бы Ева могла, то, наверное, она бы как минимум удивилась, а скорее уж перепугалась, увидев его в кровь разбитое лицо. Но сейчас ресурсов организма на подобные эмоции уже не хватило, слишком много гормонов и нервных клеток выгорело в топке предыдущего нервного припадка. И поэтому Ева впала в прострацию, и некоторое время бежала туда, куда тянул её любовник совершенно бездумно. На ходу она медленно пережёвывала собственные соображения о том, что такого могло случиться, пока она сама валялась в обмороке. Они уже почти добежали до главного лифта восьмого корпуса, когда Ева опять-таки неосознанно начала тормозить, на этот раз ногами.
Толя, что случилось? На тебя напали? Это активисты были... или террористы... что они хотели?
Наконец, прорвало её.
Нет, это не террористы, а Поликарпыч... Старый спятил и напал на меня.
Совершенно равнодушно ответили ей.
Что?! Не понимаю... зачем?
Он хотел это...
И Никитин на ходу достал из кармана халата кремневый октаэдр размером с кулак, чёрного цвета, на поверхностях которого были видны ячейки регистров и золотых контактов: «Интегральная схема нового поколения... Процессор универсального квантового компьютера» глаза Евы расширились от удивления.