Вы не можете здесь остаться, глухо сказал Лемюэль, и Джеймс поймал себя на мысли, что за него это будто бы произнес кто-то другой.
И все же он не собирался так просто сдаваться. Джеймс решил предпринять еще одну попытку уговорить кузена, и на этот раз нацепил на себя настолько жалобный вид, на какой только был способен. Благо, его внешность к этому располагала.
Я знаю, что многого прошу, начал он, но я никого не знаю в Габене и у меня совсем нет денег осталось лишь на обратный билет. Мне не нужно много места. Мне было бы достаточно и какого-то чулана. Я мог бы жить на чердаке. Я не буду доставлять хлопот, Лемюэль. И сделаю все, что вы скажете, только не прогоняйте. Прошу вас. Ради дядюшки Людвига и его «Полезных Ядов». Я бы не приехал, если бы у меня был другой выход.
Лемюэль молчал. На его лице отчетливо проступила внутренняя борьба. И эта внутренняя борьба походила на шахматную партию: сочувствующий Лемюэль приводит аргумент, после чего другой, безжалостный Лемюэль, делает свой ход
Наконец он покачнулся и, выбравшись из-за стойки, направился к одному из шкафов с лекарствами. Джеймс, ничего не понимая, последовал за ним.
Подойдя к шкафу, Джеймс замер и испуганно задышал. На одной из полок, среди баночек с пилюлями, стоял человеческий череп в странном желтом парике. Череп был очень старым кость потемнела от времени а еще он будто бы улыбался
Аптекарь не мигая смотрел на него.
Что бы сделал прадедушка?.. едва слышно произнес Лемюэль. Он не хотел бы, чтобы но она она здесь и
Лемюэль?
Аптекарь словно не слышал. Погрузившись в раздумья, он продолжал бубнить:
Но если соблюдать правила, то ничего страшного не произойдет А что если она
Лемюэль?
Аптекарь повернулся к кузену.
Аптека Лемони это не просто лавка по продаже пилюль, сказал он. Это история нашей семьи, как как большой альбом с фотокарточками. Аптека хранит память о тех, кто стоял за стойкой до нас, хранит память об их страхах и чаяниях, в ее стены впитались мысли и воспоминания наших предков. Это вовсе не наследство, а наследие! Это жизни и традиции! Лемони никогда не умирают по-настоящему. И дядюшка Людвиг все еще живет в «Полезных Ядах» в аптечной стойке, в кассовом аппарате, в весах, в склянках с лекарствами. Нет ничего хуже, чем отдать аптеку чужакам, ведь вместе с аптекой они заполучат нашу историю нашу память.
Будь прадедушка сейчас здесь, он не раздумывал бы ни мгновения. Он точно знал бы, как поступить. И я тоже знаю. Мы не позволим Карпиллу
И сыновьям.
И его сыновьям заграбастать одну из аптек Лемони!
Боясь поверить, Джеймс глядел на кузена выжидающе.
Это значит?..
Да. Я помогу вам познать азы аптекарского дела, Джеймс! решительно сказал Лемюэль. Наша семейная аптека в Раббероте не может пропасть! Вы станете хорошим аптекарем, даю вам слово! Прадедушка бы этого хотел. И хоть сейчас гм не лучшее время, и кое-кто будет против того, чтобы вы здесь жили и учились Что ж, дорогой кузен, я принял решение. Добро пожаловать в «Горькую Пилюлю»!..
Деревянная лестница была такой узкой, что приходилось идти, придерживая чемодан перед собой, и Джеймс впервые обрадовался тому, что он не какой-нибудь обжора, который позволяет себе такую невероятную роскошь, как завтрак.
Ступени чуть пружинили под ногами и поскрипывали. Кузен Лемюэль поднимался первым, показывая дорогу, и все бубнил о порядках в этом доме, но то и дело отвлекался на ворчание о своей «любимой теще». Насколько Джеймс понял, мадам Клопп была особой, мягко говоря, эксцентричной и вызвать ее неудовольствие труда не составляло.
Мадам Клопп будет злиться из-за того, что я позволил вам остаться, сказал Лемюэль. И, скорее всего, попытается меня живьем съесть, но я знаю, чем ее задобрить держу на особый случай пилюли доктора Герроди для хорошего настроения.
Джеймс удивленно спросил:
А почему она будет злиться?
Лемюэль остановился и обернулся. Наделив кузена долгим тягучим взглядом, он сказал:
Вообще, мадам Клопп не нужен повод, чтобы на меня злиться, но она не то чтобы будет рада гостю. Особенно сейчас.
Сейчас?
Какое-то время аптекарь молчал, словно раздумывая, сообщать ли кузену то, что его тревожило, но в итоге, видимо, решив, что родственник должен об этом знать, сказал:
Моя супруга, Хелен она болеет. У нее очень редкая болезнь, и проявления этой болезни крайне гм неприятные. Приступы случаются раз в две недели и длятся почти двое суток. Во время них она не покидает свою комнату и его губы задрожали. Ей очень больно мучения Хелен терзают мне сердце, но я никак не изобрету лекарство. Много лет я подбираю ингредиенты, но ничто не срабатывает. Хелен навещает доктор, но даже он в силах лишь ненадолго унять ее боль. Очередной приступ начался прошлой ночью.
Вы поэтому говорили, что сейчас не лучшее время для того, чтобы помочь мне?
Лемюэль кивнул.
Ни я, ни ее мать не заходим к ней во время приступов. К Хелен допускается лишь доктор только у него есть инструменты, способные аптекарь внезапно оборвал себя, и Джеймсу показалось, что он просто не может подобрать нужное слово. Пока вы здесь, вам следует соблюдать правила, кузен. Ни в коем случае не поднимайтесь на третий этаж, где находится комната миссис Лемони. Это очень важно. Вы услышите странные звуки, которые будут оттуда доноситься, возможно, крики, но еще раз повторяю ни в коем случае не поднимайтесь туда. От этой болезни нет лекарства, и я не могу допустить, чтобы она распространилась во время приступов Хелен становится чрезвычайно заразной. Мадам Клопп скажет, что я напрасно позволил вам остановиться здесь, я не хочу, чтобы она оказалась права.